Запрет на безумие

Он планировал получить ответ на данный вопрос прямо сейчас. Точно так же, как разузнать, что за «важные вопросы» они там решают.

В конце коридора Самаэль прислушался – поблизости никого – свернул. Резко потемнело, что вовсе не помешало разглядеть небольшую надпись на стене: Блок В. Замечательно. Пригляделся, пытаясь выяснить причину мрака – выяснил: окон нет, лампы не работают.

Вот только ему ни окон, ни ламп не нужно, он прекрасно видит в темноте.

Самаэль прошел глубже, приметил просвет далеко впереди – значит, тупиком Блок В не заканчивался. Любопытно. Справа, местами, все так же располагались двери, две первые – закрыты. А вот третья… третья была приоткрыта, и из этой приоткрытой двери доносились голоса.

Мягкой кошачьей поступью он подошел ближе и облокотился о стену – до заветной цели оставалось несколько шагов, но зачем их делать, когда эффект громкоговорителя обеспечивался и без лишних телодвижений.

– И как долго ждать? – спрашивал Азарий. Отлично, его-то он и ждал. Сегодня посмотрит, с кем ведет дела, общается, может, подслушает что полезного, а в следующий раз посетит сие укромное местечко.

Небольшая пауза.

– Ну, так сделайте что-нибудь! – внезапно рассердился Азарий. Самаэль поморщился.

Разговор по телефону. И с кем же?

– Вопросы с таможней легко решаемы, вам так не кажется?… Меня не волнует, что это другой континент, было бы желание, деньги же у вас имеются.

Так, так, так, а вот это уже что-то. Таможня, континент…

От возбуждения и внезапно возросшей заинтересованности Самаэль сделал шаг вперед, но именно в этот момент дверь с громким щелчком захлопнулась, а рядом с раритетной, на вид металлической ручкой теперь торчал острый блестящий нож. С какой силой должно было быть запущено небольшое оружие, чтобы справиться с сопротивлением дерева?

Мысль потонула в пространстве.

Самаэль резко обернулся, тут же зажегся свет.

Чуть поодаль, расставив ноги, стоял Никон и смотрел на него.

– Так как мы должны ловить ножи?

Внутреннее спокойствие быстро сменилось раздражением.

Ах, черти, что ж вы не прыгаете.

– Мы устали, – словно отвечая на вопрос, проговорили за спиной. Самаэль оглянулся через плечо: опершись рукой о притолоку пострадавшей двери, стояла «блондинка».

– А еще мы переживали, что забыли тебе сказать, – подхватил Никон, – санузел располагается прямо по соседству со спортивным залом. Там и туалет, и душ…

– И даже сауна…

– И попасть можно прямо из зала.

– Далеко же тебе пришлось идти, – закончил Кир.

Блядство. Ведь он их даже не услышал.

Распахнулась нынче популярная дверь: на пороге возник напряженный Азарий, быстро оценил ситуации и устремил на него тяжелый взгляд.

– Что происходит?

Дважды блядство. Ну что там обычно говорят в подобных ситуациях…

– Я заблудился, – убедительно начал Самаэль, сверху вниз глядя на догмара, как полагал, честными глазами. – Думал отлить, а здесь столько дверей, аж глаза разбежались…

В следующий раз троих ублюдков ожидает смертельный квест.

Глава 17

Осознание пришло быстро.

Еще вчера Брина находилась в полнейшей растерянности, пребывала в некой прострации, а уже сегодня рыдала в подушку под тяжестью обрушившейся реальности.

Брина не знала, как смогла вернуться домой: вызвать такси, пересечь Мертвую зону. В состоянии, в котором находилась – потерянном, беспомощном, отрешенном – единственно возможным казалось сидеть и смотреть в пустоту.

Полностью погрузившись в себя, не слыша и не видя, что творилось, да и творилось ли вокруг, Брина добралась до своей комнаты и опустилась на постель. В следующий момент временного прозрения она уже лежала, а перед глазами, словно замутненными бельмом, стояла коричневая стенка тумбочки. Она не спала, так и не сумев сомкнуть глаз, однако бодрствующей себя не чувствовала, под давлением невыносимой ситуации, не имея возможности даже думать. Странно: мозг напряжен и сосредоточен, он определенно совершает работу, сообщает сознанию, что что-то не так, сломано, нарушено, однако в голове – ни единой мысли. Пустота.

Очевидно, Брина все же заснула, так как помнила, как проснулась – Брина плакала. Веки закрыты, а сквозь них просачиваются горькие слезы, разъедая нос, скулы и подушку под щекой солеными следами. Она помнила, она знала, и даже во сне ей было мучительно больно.

Ролан – ferus. Не человек – ferus. И она больше никогда его не увидит.

Брина вновь закрыла глаза, продолжая молча глотать горячие слезы. Происходящее не могло быть правдой, только не такой. Что за ирония судьбы: из всех живых существ, живущих на земле, ей суждено было связаться с ferus, именно с ferus. Ей – чистокровному догмару. Она рискнула, наступив на горло собственным страхам и запретам, решила довериться, и вот что получилось в итоге.

Хотелось выть, кричать, бесноваться, однако не могла, просто не могла найти в себе силы хотя бы пошевелиться. Что это – злой рок, шутка судьбы, карма? Почему именно с ней? За что?

Брина подняла ослабевшую руку и от беспомощности прижала к лицу. Ну, за что же так, Ролан, за что?

На ладони остались черные разводы.