Запрет на любовь

И Игорёк втянулся. Ржал сначала, потом улыбался.

Поддавались, конечно, но остались только положительные эмоции. Мне уже давно хоккей не приносил столько удовольствия. Работа — и не больше, но сегодня гонял с мальчишками, дурачась и смеясь… вспоминая, какого это… болеть этим спортом — радоваться и наслаждаться игрой.

— Саныч, — хлопнул тренера по плечу и заключил в объятия. — Ты мне жизнь опять подарил.

— Будет тебе, — тренер всегда был таким. Не переносил благодарности и терпеть не мог проявления нежных чувств. Особенно в его сторону. Думаю, это потому что он не зал, как их с достоинством принимать, не показавшись чересчур мягкосердечным.

— А тебе спасибо за шайбы, клюшки и прочий инвентарь, — отстранился тренер. — Сегодня доставили.

— Мелочи, — отмахнулся я. Но парням по старой команде спасибо потом скажу.

Саныч на лёд глянул:

— Ну же ступай к ним. Вон до сих пор топчатся. Не уходят. С тобой и Зубовым фоткаться хотят.

Я покосился на восторженную команду парней, уже без стеснения облепивших Игорька, точно Банифация на каникулах мелюзга, и требующих продолжения развлечений.

— Ну в чём дело? — с улыбкой к ним присоединился.

Что ж, думаю, мы взорвали соцсети и ютуб. Это было потрясно… Хоть я и просил меня не светить. Я всё же на больничном…

* * *

— И что это вы такие довольные? — зевая, на кухню с утра вошел, а тут Игорёк с Вероничной что-то активно обсуждали.

Парочка обменялась красноречивыми взглядами:

— Тим, ты что не помнишь? — нахмурила Ворон.

— Что именно? — придал голосу больше сонливости и лени.

— Да лан, — пихнул сестру Зуб. — Отвянь от него.

— Ну как так? — негодовала Вероника, совсем помрачнев. — Друг называется.

Я мысленно заулыбался от уха до уха — а на деле всё таким же был, деланно невозмутимом.

— Может, скажете уже или я в туалет… и надолго!

— Капец! — закатила глаза Вероника, — как можно забыть о днюхе друга?

— Во-о-о-рон, — рыкнул недовольно Зуб. А я уже ржал. Правда, всё так же — про себя.

— Да он тебя не уважает, а ты его боготворишь! — началась обычная перепалка между родственничками. Я уж стал привыкать, что Игорёк и Вероника просто так говорить не умели. Они рыкали друг на друга, похихикивали, откровенно издевались… даже лупасили, когда слова заканчивались, а пыл — ещё бушевал. И всё это с такой любовью, что я завистливо восхищался. У меня-то семьи не было…

— Да кто кого боготворит? — пшикнул Зуб.

— Правда? — я зацепился за реплику. Выдавил лыбу и на приятеля глянул.

— Ой, слушай её, — отмахнулся Игорёк.

— Конечно, — фыркнула Ворон. — Он только о тебе и говорит. Все твои матчи смотрит! В пример всем выставляет! Тим — то, Тим — сё… — скривила красивое личико.

Я вскинул брови и на друга боле пристально посмотрел.

— Ого, да ты на меня запал, бро!

— Иди ты, — жестом меня отправил в пеший ход Зуб.

— Лады, — не унимался я, уже смакую услышанную новость. Кивнул с кривенькой улыбкой: — Дрочишь на мою фотку?

— Да пошёл ты! — порывисто отвернулся Игорёк.

— Куда? — продолжал отыграть гея.

— На хер!

— Оу, — изобразил радостное удивление. — Уговорил, женюсь… на тебе… — К дружбану приблизился. Плечо его огладил, за что схлопотал в живот.

— Ещё и любитель грубой силы, — наигранно ахнул. — Ваще тренд! БДСМ! Пидор. Властный босс. Пластелин… Беру не глядя! — Вероничке подмигнул. Она опять глаза закатила.

— Придурки! Оба! Да ну вас! — умыла руки, характерным и категоричным жестом и встала к плите, готовить завтрак.

— Да помню я о днюхе, — примирительно позевал и грудь почесал до приятных мурашек. — И подарок готов, — похабненько улыбнулся, за резинку спортивок потянул.

— Да на хер иди уже! — рыкнул Игорёк.

— Заголяй, — гыгкнул я и завязалась дурашливая потасовка.

— И как я вас идиотов терплю?! — подвыла Ворон. Сковородку сдвинула с комфорки и даже нашла щель между нами и стеной, порываясь уйти. Но я увернулся от очередного удара Игорька, перехватил девчонку за талию, крутанул обратно лицом на кухню:

— Стой, без тебя в нашем порно уже будет скучно и буднично! — и пощекотал. Вроде девчата любят это, ну или ненавидят!.. Она забилась как птица в силках:

— Пусти! — верещала не то смехом, не то ядом давясь. Как бы она не сопротивлялась, грозила, умоляла ей некуда было деться от нашего дурачества, поэтому минутами позже, жадно дыша по разные стороны кухни, ржали.

— Всё, ладно-ладно, — закивала часто-часто Ворон. — Я поняла, вы неисправимые кретины, но коль я сестра одного из вас, а вы не разлей вода… — поморщилась фразе, — придётся терпеть и дальше!

— Ага, терпи, — согласился я, и мотнул головой на плиту, — кушать готовь! А то твой брат на меня засматривается, когда я за этим делом.

— Фу, да почему вы такие озабоченные? — скривила лицо Вероника.

— Вот и я ему о том! — нарочито понимающе фыркнул. — Заведи себе уже тёлку и любуйся, — бросил Игорьку, но для ушей Ворона.

— Гондон ты, Бажов, — беззлобно плюнул Зуб.

— Спасибо, — преисполнился важности я, будто не обозвали меня, а комплиментом наградили.

О том, почему Игорёк холост знал, но вот реально не понимал, этой его болезни: «Пока сеструха не выйдет замуж, другую тёлку в дом не приведу!».

Так и сказал…