Запрет на любовь

Я с разных сторон к вопросу подходил, но Зуб продолжал упрямиться:

«Мне и без того баб перепадает. А лишние переезды начну раздражать. Да к тому же мне удобно — отношения без обязательств. А если приведу, тут уж значит — серьёзно всё!».

— Всё, мне по делам надо, — отмахнулась Ворон, наспех на яичницы и бутеров настряпав.

— Вечером в клубе увидимся. Там всё твои будут, я обзвонила, — перед уходом послала воздушный поцелуй Вероничка. Я, конечно, не будь дураком, его перехватил. Себе к сердцу припечатал.

Она опять моську скривила и пальчиком указала:

— Баж, сердце с другой стороны.

Ну я и исправил упущение и ладошку на пах уместил.

— Идиот! — фыркнула Вероничка, Игорёк пинок прописал, а в довершении в меня град тапок от его сестры прилетел…

Весело!

Вот как с ними грустить?!

— Ворон, — Игорёк меня с пути толкнул и лосем до входной двери промчался. — Ворон, слышь, а девчат кого пригласила?

— Давайте вы сами себе закажите друзей. У тебя-то их вообще пруд пруди.

— Ну так а тебе не скучно будет? — как-то странно жевал слова Игорёк. — Может своих притащить, за компанию…

— Конечно, — буркнула Ворон, — Алёнка и Настя будут.

— Ок, — тотчас протянул друган. — До вечера, — хлопнул дверью, а я за его спиной стоял: прислонившись к стене, руки на груди сложил. И только Игорёк обернулся, уточнил:

— И кто? Настя или Алёна? — вопросы размытые получились, но я знал, что спрашиваю, а он точно понял, что конкретно меня интересовало.

— Увидишь, поймёшь, — грустно выдохнул Игорёк.

— Так в чем дело-то?

— Она подруга Ворон, а я ей обещал не трахать её подруг.

— Тяжко, — посочувствовал я. — А клуб какой?

— Тут недалеко. Зачётный. Новый, но уже обороты нехило набрал. Его пиарят мажоры, потому там весело, зажигательно… и тёлки отпад.

— Идёт, — в секунду прикинул качество вечеринки и примерные возможности оторваться/забыться.

Глава 3

POV Тимур

Грохот музыки, софиты, гомон, уйма народа… Несколько залов, вип-зоны. Молодежь и впрямь отжигала на полную: развлекалась, как душа пожелает. Красивые девчонки, полуобнажённые тела… Тёмные, чуть одурманенные алкоголем/наркотой глаза, лукавые улыбки.

Я лениво оглядывал толпу на танцполе и возле бара. Не знаю, кого выискивал, но сердце билось часто и мощно. У нас было пару огромных столов, и постоянно вливались новые лица, это и нравилось.

Меня опять прессовали: что, где, как? Всем хотелось подробностей, откровений, но я умело всё сводил к теме, которая теперь меня интересовала — помощь Санычу.

Я договаривался с парнями, и мне было приятно, что никто из своих не пытался улизнуть, слиться с темы. По живым деньгам сложнее, у всех свои семьи и большие расходы, но в любой кампании были готовы участвовать и поддержать.

Ребята воодушевились, даже идея прибежала по столам — взять команду молодняка под свою опеку. Я к этому и вёл, такой поворот мне самой стоящей темой казалась.

За это выпили.

Несколько раз!

Потом вспомнили, что встретились из-за Игорька и продолжили куралесить за него.

И только когда я захмелевший, в обнимку с Зубом, о жизни болтал, между нами вклинился тот, кого видеть желал меньше всего.

— Поздравляю, — ненавистный голос Кошелька, словно топорище рубануло по слуху и по сердцу. Оно отчаянно застучало, но я не обернулся.

А Игорёк встал. Было бы неучтивым игнорировать своего спонсора, поэтому он пожал протянутую руку.

— Здрасти, — в его голосе не было ни капли радости, формальность и некоторое удивление.

— И тебе, Зубов! Молодец, так держать, команда на тебе держится последнее время, — с улыбкой жевал слова муд*к. — Травм поменьше, выгодного контракта, — конверт из своего карма выудил, да в карман Игорька засунул — я как раз покосился в этот момент. — Так держать, — постучал по плечу. — Удачи, — бросил напоследок Константин.

Меня заметил, я ощутил напряжение и тяжёлый взгляд, но мужик предпочёл сделать вид, что меня не заметил/не узнал, и я ему в этом подыграл.

— Спасибо, — буркнул Игорёк, продолжая Доровского взглядом провожать. Только когда друг сел:

— Су*а, прости, я не знал…

Я позволил себе слабость — посмотреть ему вслед. И сердце припадочно ёкнуло в пустоту.

Мне стало странно тошно и непонятно грустно, потому что «кошель» шёл под руку с другой девицей.

Никогда её не видел. Молодая, длинноногая, худенькая, но взгляд не прилипал к ней. Алия… была магнитом для всех: мужики хотели, бабы завидовали, а эта… очередная и одна из многих.

Хотя я, наверное, предвзят, потому что до сих пор, сколько бы не лгал, что излечился, моим мозгом управляла Алия. Я по-прежнему был заточен на неё.

Время, может, и лечило раны, но не смертельные.

Выжженные до пустоты сердца — НЕТ!

Это бред чистой воды.

Такое могли сочинить только те, кто не любил по настоящему, кто не терял, кто выгорал до пепелища, кто не подыхал от душевного опустошения.

А Я ЛЮБИЛ. ТЕРЯЛ! И ПОДЫХАЛ!

Поэтому сейчас словно очередной разряд прострелил по едва заживающей ране.

Мне вновь до нестерпимо смерти захотелось.

И Альку увидеть!

— Я не знал, что этот урод придёт, — плечом меня толкнул друг. — Баж, ну ты чего?

— Норма всё! — отмахнулся, а глазами по залу шарился.