Запрет на любовь

— Нет. У нас там как в музее, а у вас… Не знаю, светло, тепло, уютно. Видно, что все детали подобраны с особым вкусом.

— Ну так ещё бы! Мам, это мы, — сообщает, едва оказываемся на кухне. — Пришли тебе помогать.

— Чудно.

— Очень надо. Тут и без вас помощники имеются, — насупившись, отзывается младшая сестра Марселя, расставляющая тарелки.

— София, перестань, — журит её Дарина Александровна. — Проходите сюда, девочки. Нужно дорезать эти продукты в салат и дожарить отбивные. Милан, давай к плите ты, чтобы Тата не испортила вещи.

— Ерунда, я дожарю.

Не хочу, чтобы они считали меня какой-то белоручкой-неумёхой. Это ведь не так совершенно.

— Ты бледнее обычного, мам, — подмечает Мила. — Приоткрыть окошко?

— Да, приоткрой, пожалуйста. Что-то у меня голова закружилась.

— Присядь, отдохни. Мы сами всё доделаем. Санта, отстань от Таты!

Голубоглазая белоснежная хаски прыгает около меня, пытаясь привлечь внимание.

— Надо закрыть их с Элвисом в гостиной. Вечно с ума сходят, когда приходят гости.

— Не надо. Опять устроят погром.

— Я переворачиваю, чтобы не сгорели, — информирую хозяйку.

— Там должна быть корочка, — инструктирует София.

— Есть.

— Дай проверю.

Маленький инспектор подходит ко мне и заглядывает в сковородку.

— Ещё жарь. Не спали только, — строго наказывает эта деловая колбаса.

— Как там у ребят дела?

— Нормально. Новую песню собирают.

— А Денис почему не пришёл?

— Он на соревнованиях в Сочи, — осторожно вклиниваюсь в их диалог, переворачивая отбивные.

— Точно, совсем забыла.

— Прикинь, у нас в школе будет новогодняя дискотека, — рассказывает Милана матери.

— В этом году разрешили провести?

— Угу. Для девятых, десятых и одиннадцатых. Надо купить платье или какой-нибудь наряд.

— Купим. Всё равно нужно ехать за костюмом для Софии.

— Не нужон мне этот дурацкий костюм! — возмущается та.

— Зай, ну как же? Все придут на ёлку нарядные.

— Хороводы — для сопляков. Я в этом не участвую.

Еле выходит сдержать улыбку.

— Кнопка, ты решила, кем хочешь быть? — спрашивает у неё сестра. — Фея, снегурочка, принцесса?

— Фу, — кривится та.

— У них там кинематографическая тематика. Нужно переодеться в персонажа фильма или мультика.

— Я хочу быть Бэтмэном, сказала же ведь!

— Бэтмэном будет Ярик.

— Пусть только попробует прийти в моём костюме! Я ему уши откручу! — капризно топает ногой девочка.

— Это тот пацан, с которым она вечно дерётся? — уточняет Мила.

— Да, — вздыхает Дарина Александровна.

— Ярик — придурок! Ненавижу его! Он глупый и некрасивый!

— А по-моему, в вашем классе Ярослав — самый симпатичный мальчик.

— Ты чего, мам? Нет! Он вообще ни разу не симпатичный. Причёска эта дебильная. Бритые виски и хвостик на башке. Фу-фу-фу!

— Гномыч, он тебе нравится, что ли?

— Ты дура? — краснея, отвечает сестре мелкая.

— Общайтесь нормально, — в кухне появляется глава семейства.

— Ты освободился чуть раньше?

— Да.

Мужчина наклоняется и целует жену в висок.

— Что-то болит?

— Нет, всё хорошо, Ян. Я просто немного утомилась. Милана, София и Тата вызвались помочь.

Он поднимет голову и смотрит прямо на меня.

— Добрый вечер, — здороваюсь, замешкавшись.

Как-то очень волнительно становится под этим внимательным, пробирающим до костей взглядом.

— Добрый.

— Марсель притащил в дом девчонку, па, — добавляет перца София.

— Пончик дико ревнует братца ко всему, что движется, — смеётся Милана.

— Вот ещё! Глупости! Девчонок у него много, а младшая сестра одна.

— Это пока одна, — хмыкает старшая.

— Не жениться же он на ней собирается? — машет в мою сторону раздражённо.

— Да кто знает, — пожимает плечами Мила.

— Чего?

— Тебе не о чем переживать, Сонь, — выключаю конфорку. — Мы с Марселем просто дружим, — сразу проясняю этот факт для всех.

— Хм. Дружбы между мужчиной и женщиной не бывает, — крутит головой она.

— С чего ты это взяла?

— Так Наталья Михална сказала Ольге Степановне.

— Милая, подслушивать разговоры взрослых — нехорошо.

— Я и не подслушивала. Сидела себе, рисовала в классе. Ясно?

— Ясно.

— И ещё! Разве друзья пялятся на фотографии друзей часами? Марс постоянно сидит в телефоне, а там — она, — тычет в меня пальцем София.

— Ты брата своего не пали так жёстко, — обращается к ней отец в то время, как его жена и дочь, переглядываясь друг с другом, улыбаются.

— Если Марсель её лова-лова, то меня он всё равно больше и сильнее лова, ясно? Потому что у нас одна кровь и мы всю жизень с ним вместе.

— С этим никто не спорит, дорогая.

— Ну вот и всё, — показывает мне язык.

— София, как некрасиво! — делает ей замечание Дарина Александровна.

— Извини, мамочка. Я не удержалась.

«Если Марсель её лова-лова, то меня он всё равно больше и сильнее лова, ясно?»

Лова-лова.

Мои щёки начинают гореть. Становится жутко неловко.

Не зная, куда себя деть, приседаю и принимаюсь гладить неуёмную Санту, распластавшуюся передо мной на полу.

— Судя по шуму, наши музыканты выбрались из подвала, мам, — нарушает образовавшуюся тишину Милана.

— Отлично. Мойте руки и присаживайтесь за стол. Будем ужинать.

*********