Запретная королева

– Да они же убьют друг друга по неосторожности! – возмущенно прорычал Оуэн и ринулся к дерущимся сквозь кольцо зрителей.

– Прекратить! – гаркнул он командным голосом.

Толпа мгновенно затихла, однако соперники были так увлечены боем, что даже не услышали его.

– Проклятые сопляки! – Эти слова Оуэна были адресованы зевакам. – Вы что, не могли остановить их? Они могли бы решать свой спор и в кулачном бою, но при этом никто бы серьезно не пострадал.

С этими словами он выхватил меч из ножен ближайшего к нему сквайра, у другого отобрал кинжал и решительно вошел в круг, поблескивая сталью клинков.

– Сложить оружие, – приказал Оуэн.

Один удар меча он отбил своим мечом, другой парировал кинжалом. Почувствовав, что воинственность парней не утихает, Оуэн бросил свой меч и схватил за запястье одного из забияк, в слепой ярости повернувшегося к нему. Вывихнутая рука, кулак в челюсть – и вот она, быстрая и позорная развязка. Все это время я с большим интересом следила за тем, как Оуэн справляется с непростой ситуацией. Я много раз наблюдала, как он командует слугами, но никогда еще не видела его в пылу ссоры, как теперь, в случае с этими молодыми людьми, у которых взыграла горячая кровь.

Запыхавшийся, с всклокоченными волосами, с разгоряченным – и, с моей точки зрения, потрясающе красивым – лицом, Оуэн стоял между парнями: один из них распростерся в пыли, другой продолжал сжимать свой меч, правда, уже не собираясь им воспользоваться. Обернувшись к остальным, уже начинавшим потихоньку отходить от места потасовки, Оуэн уверенным тоном приказал:

– Идите и займитесь каждый своим делом, если не хотите, чтобы об этом постыдном происшествии узнал управляющий или лорд Уорик. – Затем он обратился к спорщикам, одному из которых, подав руку, помог подняться с земли: – Вы позорите свои семьи. Как вы посмели обнажить оружие в присутствии королевы? – Оуэн жестом указал в мою сторону. – Немедленно поклонитесь ей!

Краснея от стыда, юноши повиновались, после чего один из них попытался отряхнуть тунику от пыли. Я не слышала остальной части разговора – он продолжался еще некоторое время; собственно, говорил только Оуэн, а угрюмые парни лишь время от времени односложно ему отвечали. Один такой ответ – видимо, неудачный, – повлек за собой звонкую затрещину от Оуэна.

– А теперь сделайте это.

Хотя приказ и был отдан мягким голосом, оба юноши мгновенно, пусть и неохотно, пожали друг другу руки. Рукопожатие получилось совсем не дружеским, но, возможно, уже завтра они снова станут приятелями.

– Вы будете наказаны за глупость, – объявил Оуэн. – Вам следует раз и навсегда усвоить: недопустимо нарушать порядок при дворе королевы своим необузданным поведением. В следующий раз будете умнее и несколько раз подумаете, прежде чем выхватывать оружие, затевая ссору из-за пустяков. Вы оба виноваты одинаково.

Одного юношу он увесисто хлопнул по плечу, возвращая ему меч, другого сурово потрепал по голове.

– До конца дня вы тщательно вычистите голубятню – благодаря этому у вас будет время подумать над своим поведением.

До меня долетел чей-то ехидный смех. В качестве наказания Оуэн выбрал для провинившихся грязную, дурно пахнущую работу, но ни один из них не посмел возразить.

– А теперь ступайте. И не забудьте, пусть и с опозданием, отдать дань уважения своей королеве.

Юноши еще раз послушно мне поклонились.

Кивнув им в ответ, я заметила Уорика: встревоженный громкими криками, он стоял у входа в Нижний двор. Сначала граф предпочел не вмешиваться, но сейчас со строгим выражением лица направлялся в нашу сторону. Нарушители порядка торопливо поклонились ему и бегом бросились в тот проход, откуда он вышел. Уорик понимающе ухмыльнулся. Затем они с Оуэном перекинулись парой слов, глядя вслед молодым сквайрам, удалявшимся в направлении голубятни. Я еще немного понаблюдала за ними, после чего тоже их оставила.

Эта маленькая сцена все еще стояла у меня перед глазами, когда я медленным шагом возвращалась к придворным дамам. Происшедшее вызвало у меня интерес: вроде бы ничего необычного для места, где живет столь разношерстная публика и конфликты, зачастую заканчивающиеся кровопролитием, не такая уж редкость, однако увиденное стало ответом на мучившие меня вопросы. Благодаря физическому влечению к мужчине женщина может обнаружить в себе многие слабости и совершить массу иррациональных поступков. Но чтобы вожделение и уважение были адресованы одному и тому же мужчине?.. Оуэн Тюдор задел меня за живое, проявив одновременно властность и сострадание; казалось, он догадывался: эти мальчишки подрались потому, что один из них был неудачником или же его несправедливо в чем-то обвинили. Возмездие Оуэна было суровым, но справедливым.