Запретная королева

Я протянула к ней руку:

– Ах, Алиса, конечно. Развейте мою скуку. Я чувствую себя немного лучше.

Окружающий мир вновь приобрел четкие очертания, я чувствовала себя спокойно и уверенно. Из неприятных последствий вчерашнего дня остались только ушибы на бедре и плече. Больно, но не фатально. Недавние страхи из-за странных симптомов, похоже, исчезнувших после глубокого сна под действием валерианы, также развеялись, оставив лишь слабое напоминание о себе в виде легкого головокружения. По-видимому, я все-таки ошибалась. По-видимому, мои опасения были беспочвенными…

Алиса пододвинула к кровати табурет и отмахнулась от Гилье, предложившей ей вина. Воспитательница моего сына подалась вперед, опершись руками на край кровати; глаза ее были на одном уровне с моими; она почти шептала.

– Позвольте мне взглянуть на вас. – Чуть прищурившись, Алиса тщательно изучала мое лицо.

– И что же вы видите?

– Вы выглядите изможденной, едва не просвечиваетесь насквозь.

– Я отдохну, и все станет гораздо лучше, – заверила я ее. – Мой лекарь сказал…

– Ваш лекарь – просто тупица, не видящий дальше кончика своего носа. Потому я и пришла поговорить с вами, миледи.

– Мне ничего не угрожает.

– Неужели? Думаю, все дело в том, как на это посмотреть.

Все мои страхи, которые я так беззаботно отбросила, тут же вернулись, став в четыре раза сильнее. Если подозрения о том, что проклятье моего отца в какой-то степени лежит и на мне, были обоснованными… Неужели Алиса тоже это видит? Неужели она заметила, что иногда я словно теряю рассудок?

– Если то, о чем я думаю, правда, – продолжала она, – вам определенно нужен совет, миледи. Причем от человека, который не станет выбирать выражения.

– Так чего же вы опасаетесь? – спросила я, боясь услышать ответ.

Должно быть, Алиса заметила мою рассеянность, обратила внимание на вспыльчивость и резкие смены настроения, как ни старалась я это скрыть. Видимо, мои дамы в последнее время так часто сплетничали о моем непостоянстве, что это дошло и до ушей воспитательницы моего сына. Я поймала себя на том, что в испуге схватила ее за руку.

– И что же за недуг гложет меня, Алиса?

– Думаю, вы носите ребенка.

Шок, казалось, разом прогнал мысли из моей головы: ошеломленная, я села на кровати и оторопело уставилась на Алису. Ребенок. Я беременна. Значит, это все-таки было не то, чего я боялась больше всего на свете, – не приступы унаследованного безумия, от которого мне было бы ни за что не избавиться. Возможно, все дело в этом непредвиденном ребенке: именно беременность тревожила мой ум, выворачивала тело приступами рвоты и вызывала смену настроения. Однако я не могла припомнить у себя ни одного из этих симптомов в то время, когда носила под сердцем Юного Генриха. Тогда я излучала здоровье, была спокойна, полна надежд на прекрасное будущее; я не имела ничего общего с постоянно хнычущим, капризным созданием, настолько чахлым, что оно в прямом смысле валилось с ног. Да, вне всяких сомнений, причиной моих страданий было крошечное дитя, которое уже росло во мне.

В миг прозрения я испытала столь сильное облегчение, что невольно рассмеялась.

– Не вижу в этом ничего смешного, – назидательным тоном заметила Алиса. – Так что, миледи? Вас угораздило забеременеть?

– Не знаю.

Она пренебрежительно прищелкнула языком, словно услышала объяснения нерадивой служанки.

– А что с регулами? Когда они были у вас в последний раз?

Я задумалась. Они действительно прекратились, однако мои женские отправления никогда не отличались регулярностью, из-за невнимательности моя память в последнее время заметно ухудшилась. Ну да, выходит, в последний раз это было месяца два назад. Или даже три. Значит, я ношу ребенка от Оуэна. Ребенка Оуэна… Краткий всплеск восторга, а затем – леденящий душу страх; по коже побежали мурашки, и я вдруг задрожала, несмотря на то что комната была жарко натоплена.

Алиса взяла меня за руки и сжала их в своих ладонях, как будто это могло заставить меня сосредоточиться. Впрочем, вопросы ее, конечно, никак не могли повлиять на мое затруднительное положение.

– Вы не соблюдали мер предосторожности?

– Нет, соблюдала.

– Но похоже, не слишком усердно.

Горячая кровь ударила мне в голову, и я густо покраснела. На самом деле я была безрассудно беспечна. Во время короткой супружеской жизни с Генрихом моей главной целью было поскорее забеременеть, и я нисколько не препятствовала зачатию. Учитывая мои собственные «впечатляющие познания» по этому вопросу, дополненные отрывочными воспоминаниями о совете Гилье – принимать для этих целей настоянные на вине семена дикой моркови, можно сказать, что я угодила в сети, в которые попадают все женщины, поддавшиеся плотским желаниям и вступившие в греховный союз, не освященный благословением Святой Церкви.

– Вам следовало обратиться ко мне, – строго сказала Алиса.

– И признаться в том, что я погрязла в грехе?

– Лучше уж погрязнуть в грехе и уберечься от беременности, чем понести незаконнорожденное дитя от слуги!

Услышав столь резкие слова, я судорожно глотнула воздух.