Запретная кровь

Альхорова задница! Эрик попробовал почесаться правой ногой, но это было неудобно, он чуть не упал. Вот же черт! Совсем память отшибло.

– А мать… Марфа… Не, Магда. И брат у меня есть. – Циглер покачивался на стуле, будто кабак был аркеллем, попавшим в шторм. Глаза сами закрывались. Да, вздремнуть бы не помешало. Особенно, когда в затылке начала зарождаться тупая головная боль.

– Пошли-ка.

Хозяин взял его под руки и, придерживая, куда-то повел.

Они миновали кухню и зашли в кладовую, где лежала всякая утварь. Эрика уложили на мешки с зерном, казавшиеся в это мгновение самой сладкой постелью. Он устроился поудобнее, свернулся калачиком и мгновенно уснул. Легкость в голове превратилась в чугунную тяжесть, словно череп вскрыли и засыпали туда камней.

Уже на границе сна и яви к нему пришла Сирша, такая же прекрасная, как и в первый день их встречи. В сером платье с белоснежным фартуком и волосами, спрятанными под платком. От нее пахло лавандовым мылом и щелоком. Она смотрела на него не то с жалостью, не то с укором, а когда Циглер протянул к ней руку – растворилась в воздухе, будто и не было ее никогда…

Ну и денек!

* * *

– Эй, парень. – Его вырвали из сна, как рыбку из пруда. Где он? Что за место? Какая-то кладовая? – Парень, солнце уже садится!

Хозяин кабака. Черт, он ведь не успеет добраться до ворот! Эрик резко вскочил, как тут же упал обратно: на голову словно надели кастрюлю и как следует по ней вмазали чугунной сковородой. В висках зазвенело, глаза застлала темнота. Во рту все ссохлось, как во время великой засухи, оттого горло скрипело, будто старая дверь. Чертово пиво! Зачем Щен вообще в это ввязался?

– М-да, лучше посиди здесь до рассвета, пока голова не пройдет, – заключил мужчина с сочувствующим видом. – Принесу тебе что-нибудь поесть, станет легче.

Эрик хотел было возмутиться, что он воин, маг, и что ничья жалость ему не нужна, как вновь отчетливо услышал голос Теодора: «Циглер, ты идиот!»

– Спасибо, – простонал обережник и свернулся калачиком, совсем как пес в своей будке. – Простите, что доставил вам неудобства.

Хозяин лишь отмахнулся и ушел. Циглер на мгновение провалился в сон, а когда очнулся, перед ним снова стоял хозяин с подносом, на котором была тарелка дымящейся каши и кружка с водой. От предчувствия горяченького желудок болезненно сжался.

– Держи. – Хозяин протянул ему тарелку и сел рядом на бочку. – Старый Хрозз никого не оставит в беде.

Обережник немного поел и сразу ощутил приятное тепло в животе. Да, голова все еще болела, но теперь он хотя бы мог стоять на ногах.

– Не знаю, как отблагодарить вас, у меня совсем немного денег…

– Убери свои деньги, парень, не все в этой жизни покупается. Я тут про тебя разузнал, – начал Хрозз, забирая тарелку. – Не ты ли старший сынок Якоба Циглера, славного капитана королевской гвардии?

– Он самый. Недавно отец погиб при защите Гауца от чудовища.

– Да, слышал. Сочувствую, парень. Когда-то и я служил в гвардии, только ушел до того, как ее стал возглавлять твой отец. Кстати, он всегда помогал солдатам в отставке, благодаря ему я смог открыть свой кабак. Так что, считай, мы с тобой квиты.

– Он всегда заботился обо всех.

– Сам-то ты кто?

– Обережник. – Эрик достал из кармана позабытый алый кушак и повязал его на пояс. – Здесь по заданию.

– И надолго в Бъерне?

– Завтра уеду.

– Что ж, значит, удачной дороги. Я дам тебе немного припасов, а ты помолись за меня и мою семью Альхору в придорожных храмах.

– Договорились.

– И, парень, не скорби слишком долго. Скорбь мешает подвигам.

После этих слов Хрозз удалился, вновь оставив Циглера в одиночестве.

В Бъерну Эрик зашел на рассвете. Возвращаться домой не хотелось, и он бродил по окрестностям, залитым голубым утренним светом. Пиво окончательно выветрилось из головы, оставив только отголоски боли где-то в затылке. Несмотря на это, он чувствовал внутри себя странную легкость, будто место потрохов заняла прозрачная небесная пустота.

Сирша, это все ты. Спасибо, что снова не дала упасть в пропасть!

Родной дом все еще казался обветшавшим и чужим, словно в нем давно жили другие люди. Отчасти так и было: мать постарела и не походила на себя, а Бран… Видимо, им не суждено познакомиться поближе. Хорошо, что после смерти отца мать хотя бы не одна. Эрик не смог бы дать ей всего, в чем она нуждалась. Он не смог бы остаться.

Чем больше Щен шатается по округе, тем меньше у него времени остается на то, чтобы попрощаться.

Циглер, идиот! Он встрепенулся, как воробей, проснувшийся после долгой ночи, и широким шагом направился домой. Нельзя позволять отчаянию брать верх, он должен идти дальше, искать звезды, спасать Королевство. Этого бы хотел отец.

* * *

На пороге его уже встречал Людвиг. Черт, это последний человек, которого он хотел бы видеть сейчас!

– Где ты был?! Мы с ума сошли, пока искали тебя! – воскликнул виконт, как только Циглер закрыл за собой калитку. – Это все Ибекс, да?! Он пытал тебя? Хотя не отвечай, вижу, что пытал! Что ты сказал ему?

– Я просто гулял. На кой черт я Ибексу, если ты уже все ему сказал?

– Гулял?!