Запретная зона

В день нашего новоселья небо заволокло, и два часа без перерыва хлестал проливной дождь. Перед дождем ветер гнул и качал верхушки деревьев, а когда хлынул ливень, мы вышли на балкон и, обнявшись, стояли там, наслаждаясь прохладой. Дождь спасал нас от непрошеных посетителей, никто не мог позвонить: никто не знал, где мы и что в Африке — мы дома!

Законы, попирающие свободу

В эти дни в парламенте Южной Родезии на скамьях для публики народу было не больше, чем обычно. Парламент напоминал большую классную комнату во время летних каникул. Через открытую дверь с площади Сесил-сквер врывался ветер.

После перерыва, во время которого депутаты подкрепились кофе, прения по новым законопроектам продолжались. Председатель поправил парик и оглядел депутатов. Их было тридцать. Все они были белые. Депутаты, которым нужно было выйти из зала, пытались пройти так, чтобы их не заметила строгая женщина в черном шарфе. Но это было невозможно — она стояла у двери, и депутаты с деланно озабоченным видом торопливо проходили мимо нее.

В Федерации эти черные шарфы появились недавно. В Южно-Африканском Союзе[9] есть группа женщин, называющих себя Black Sashes (черные шарфы); они творят благородное дело, требующее мужества.

В начале марта у парламента собрался десяток таких женщин. Одетые в черное, они стояли опустив головы. Среди них — африканка, жена адвоката Читепо, и несколько жен университетских преподавателей. Их цель — напоминать о том, что есть еще недремлющая совесть, не получившая законного представительства в парламенте.

В парламенте же царило радующее сердце единодушие. Оппозиция благодарила правительство за то, что сыщики уголовного розыска в последнюю минуту спасли их всех от гибели. Дебатировались законы, попирающие принципы парламентской демократии. Дебаты проходили так же спокойно, как обсуждение новой силовой передачи или премии за лучшего поросенка.

Да разве могло быть иначе? — ведь разногласий у них нет; и только со стороны раздавались слабые голоса протеста. Архиепископ напомнил о том, что Гитлер в свое время ввел такие же законы, какие собирались ввести здесь. Несколько священников молились в церквах за свободу личности. Группа адвокатов протестовала против новых законов, оскорблявших принципы справедливости. Многие университетские преподаватели выражали тревогу за свободу мысли.

Так, постепенно, с тактическими перерывами, принимались законы, идущие дальше, чем смели идти африкандерские националисты в ЮАС.

Никогда еще Африка не была свидетелем такого грубого попрания прав человека.

Закон о превентивных арестах (Preventive Detentions Act) гласил: лица, арестованные за действия, направленные на подрыв государственной безопасности, могут содержаться в заключении неопределенное время. Их дела не разбираются в суде, суд заменяется специальной парламентской комиссией, пять членов которой должны иметь юридическое образование.

Эта комиссия, выполняющая функции верховного суда, может принимать апелляции один раз в год, но имеет право и отказаться выслушать жалобу, так как заключенные являются политическими противниками правительства. Комиссия работает при закрытых дверях, и судебный процесс держится в секрете даже от остальных членов парламента. Правительство может не считаться с рекомендациями комиссии об освобождении заключенного.

Полицейские в ранге сержанта и выше имеют право задерживать кого угодно и производить домашний обыск, не имея на это ордера. Правительство не обязано сообщать арестованному, в чем состоит его преступление и о том, что ждет его и семью.

Закон о запрещенных организациях (Unlawful Organizations Act) — так называется второй закон, обрекающий Федерацию на постоянное пребывание в чрезвычайном положении. Согласно этому закону правительство имеет право запрещать все союзы, грозящие общей безопасности. Партия, объявленная вне закона, не может рассчитывать на рассмотрение своего дела в суде. Правительство имеет право считать всех своих противников опасными для государства лицами. Африканский национальный конгресс — единственная оппозиционная партия африканцев…

В быстром темпе были приняты и другие подобные законы. Один из них, дополнение к закону о туземцах, (Native Affairs Amendment Act), запрещал собираться группами более двадцати человек без официального разрешения и ограничивал свободу слова, предписывая, что «каждый туземец, производящий действие… имеющее целью подорвать авторитет государственного служащего… виновен в преступлении». Наказание: до пятидесяти фунтов штрафа или полгода тюрьмы.

Одновременно были приняты поправки к законам, задним числом оправдывавшие ошибки государственных служащих, совершенные по убеждению теперь или в прошлом.