Запретная зона

«В мое тело вливается энергия…

Я полон решимости…

Я силен и быстр…

Я не принадлежу себе…

Я должен работать…»

Мгновенно сбросив с себя напряжение, Женька рванул на кухню. Крепкий китайский чай с жасмином, ломтиком лимона и ложкой меда вместо сахара заменил ему завтрак, как могли заменить полный рабочий день три ближайших часа наибольшей активности — с 9 до 12, если дорожить каждой минутой. Вчерашний день и почти бессонная ночь поставили перед ним слишком много вопросов, но он знал, что в его случае поговорка «без бумажки ты букашка» обретает роковой смысл: ни опрос, ни осмотр, ни, тем более, обыск, были неправомочны без соответствующего на то разрешения, которое могло бы дать удостоверение частного детектива.

Поприветствовав Серегу, охранника стоянки, Женька потрепал за холку Шерифа и объявил ему законный отгул за вчерашний, полный приключений день.

«Нет ничего невозможного, — убеждал себя он, нажимая на газ. — Не грех и на лапу дать какой-нибудь лейтенантше из разрешительного отдела РОВД — сидит небось и ждет оплату «конфиденциальных услуг» в валюте. Не убудет, корона с головы не упадет!..»

Женька остановился в тихом переулке возле Сбербанка, запер машину и, поднявшись по ступенькам, вошел в стеклянную дверь.

Эта сберкасса должна была выдать ему копию платежки и стать последней инстанцией в хождениях по мукам. В уютном помещении, сплошь уставленном зеленой растительностью в кадках и горшках, пахло кофе и копченой колбасой. Тихо работал трехпрограммный приемник — передавали запись хора Вестминстерского аббатства по трансляции. Женька отсчитал нужную сумму и поднял глаза…

Три окошка — двух контролеров и кассира пустовали. Три женщины стояли лицом к стене с высоко поднятыми руками. Женька сразу все понял и, почувствовав, что находится под прицелом и одно неосторожное движение может стоить ему жизни, медленно поднял руки.

16

Против ожидания следователя Илларионова, постановлением которого была назначена авто техническая экспертиза, количество неизвестных увеличилось. Согласно представленному к полудню заключению, «ВАЗ»-2106 К504АУ77 на учете не состоял и, таким образом, фальшивым оказывался не только водитель Леонидов, но и номер не принадлежавшего ему автомобиля.

Оперативно сработали криминалисты. Методом ИК-спектроскопии они определили, что поверх слоя фабричной белой краски нанесен слой песочного цвета, а время покраски совпадает со временем угона, которое было установлено по системе «Автопоиск» через 20 минут: угонщики не удосужились перебить номера на двигателе и шасси. Полгода назад об угоне автомобиля, принадлежавшего СП «Материк», было заявлено директором этого, ныне не существовавшего предприятия.

На стол Илларионова легло два заключения экспертов-автотехников, между которыми возникли разногласия. По одному из них, согласно схеме послеаварийной дорожной обстановки, положению объектов и их координатам, автомобиль взорваться не мог. Другой эксперт, ссылаясь на показания свидетелей, схему аварии и состояние топливной системы, зафиксированной приборами, приходил к выводу о закономерности взрыва. Илларионов был вынужден назначить криминалистическую экспертизу и поручил Славе Воронкову контроль за ее скорейшим проведением. В постановлении о назначении кримэкспертизы, адресованном НИЛСЭ, вслед за кратким изложением существа дела была сформулирована целая колонка вопросов, главным из которых Илларионов посчитал два:

1. Причины взрыва автомобиля «ВАЗ» (химический анализ обломков, подтверждающий наличие или отсутствие взрывчатых веществ).

2. Трассологические исследования с целью установления возможного знакомства Лжелеонидова с пассажиром, чье тело покоилось в морге 1-й Градской больницы.

— Как только что-нибудь выяснится — ноги в руки и ко мне, понял? — напутствовал Илларионов Славика, с которым они проработали не один десяток дел. — Если я что-то забыл — сообрази сам, но выписку из заключения неси по 80 УПК — при едином мнении! Мне нужно знать точно.

В 13.55 — за пять минут до открытия кассы — он позвонил Крабову. Лжелеонидов находился в прежнем состоянии, чем огорчил и Илларионова, и зашедшего узнать о ходе расследования окружного прокурора Чехерева.

В НИИ судебных экспертиз Минюста Илларионов решил отправиться сам, совмещая полезное с приятным: лично поговорить с графологами и химиками, колдовавшими над обгоревшим портфелем, и отвезти долгожданные 280 тысяч «умирающим от голода» домочадцам — благо было по пути.

Дома он застал сборы: жена собиралась на обследование в клинику по поводу злокачественной опухоли. Илларионов был почему-то уверен, что все обойдется, что это не более, чем самовнушение, но, глядя на ее желтое, покрывшееся сетью морщин лицо и мешки под глазами, на то, как деловито, с какой-то обреченностью в движениях она укладывала в сумку мыло, полотенце, заворачивала в газету домашние тапочки, не удержался — обнял жену.

— Не принимай близко к сердцу, — улыбнулась Клавдия Николаевна.

— Главное, держи хвост пистолетом, уши топориком. Все будет хорошо, вечером я к тебе приеду, — сказал Илларионов.