Запретное чтение

Всякий, кто слышал подобные истории – как человек совершает опрометчивый поступок и бросает все, что имел, – будет гадать, от чего же такого я пыталась убежать. Потому что я несомненно от чего-то убегала. Я несомненно была категорически недовольна своей жизнью. Или, может, пережила неудачный роман, который закончился для меня неловкой ситуацией. Или, скажем, мне не хотелось признаваться себе, что в глубине души я влюблена в Рокки. Или, например, я чувствовала себя самозванкой, потому что, верьте или не верьте, была необразованна. В общем, вот вам, пожалуйста. Я, необразованный библиотекарь, вынуждена была спасаться бегством, потому что украла деньги у Рокки после того, как он разбил мне сердце, закрутив роман с Лорейн.

Нет. Ничего такого не было. Я не дошла до точки кипения, я всего лишь тихонько клокотала от недовольства. Ну да, я была не в восторге от своей работы. Я всегда представляла себе, что в двадцать шесть лет буду заниматься чем-то гораздо более увлекательным и восхитительным. Мне не хватало воздуха в Ганнибале. Тут я умирала от тоски. Ни одной из этих причин нельзя объяснить или оправдать мой поступок, среди них нет даже такой, которая всерьез могла бы меня на него сподвигнуть. Если из-за этого у кого-нибудь создастся впечатление, что я действовала из альтруистических побуждений, жертвуя собой ради Иэна, то нет, это впечатление ложное. Мною руководил не альтруизм, а, скорее, фатальное невезение. И все произошло просто по воле случая.

Несобранная, невезучая, неразумная. Готовая пожертвовать собой просто за неимением других дел. Пустой стручок, да и только.

Итак, подведем итог: у меня не было серьезных причин для бегства, серьезных причин для того, чтобы положить конец всей своей прежней жизни. Впрочем, в этой моей жизни не было и ничего такого, что бы меня удерживало.

Сыпь на ногах и спине превратилась в толстую красную корку. После того как уже пятая выписанная мне примочка не принесла никаких результатов, доктор Чен посоветовала получше высыпаться.

– И пейте как можно больше воды, – сказала она. – Бывает так, что организм просто пытается нас о чем-то предупредить.

В тот март на траве лежал хрустящий слой снега, но на стоянке у библиотеки под ногами чавкала коричневая жижа. Каждое утро я думала, не сказаться ли сегодня больной.

Мы с Рокки не были в кино уже два месяца. Когда я спрашивала, как у него дела, он отвечал что-нибудь вроде: “Очень много Норы Робертс”.

– Это понятно, но у тебя-то как дела? – настаивала я.

– У меня все отлично.

Как-то после обеда к нам спустился Иэн с красными воспаленными веками – он то ли долго плакал, то ли потерся лицом о кошку. Направившись сразу к новому стенду, посвященному фантастике, который я украсила инопланетянами из фольги, он на ходу поздоровался и чуть погодя добавил:

– Мистер Уолтерс просит передать ему скрепки. Мистером Уолтерсом был Рокки, и я удивилась, почему он не мог просто позвонить сюда или написать по электронной почте. Десять минут спустя Иэн положил на стол “Маленьких серых человечков”[51], я оформила книгу на свое имя и подождала, пока он затолкает ее себе в штаны. После этого я дала ему коробку скрепок и попросила отнести наверх. В последнее время Иэн не задерживался у нас надолго. Ногти у него были обгрызены чуть ли не до основания.

– Мистер Уолтерс – ваш парень? – спросил он, положив коробку со скрепками на голову и раскинув руки в стороны для равновесия.

– Нет, у меня другой парень, – поспешила я с ответом и тут же устыдилась этой поспешности.

– Лучше бы вашим парнем был мистер Уолтерс. У него есть красный крест.

– Что у него есть? – переспросила я.

Иэн резко повернулся, и скрепки упали на пол. Он снова положил их на голову и пошел к лестнице, придерживая коробку одной рукой.

– Я забыл, как это называется! – крикнул он на ходу. – Красное что-то там. Я – нигерийская женщина, пересекаю пустыню Сахара!

– Удачи тебе в этом! – напутствовала я.

Когда я поднялась наверх, чтобы сходить пообедать в кафе через дорогу, мне хотелось спросить у Рокки, не знает ли он, о каком красном кресте говорил Иэн, но я не застала его на рабочем месте – оба раза, когда я проходила мимо, Рокки был у себя в кабинете. Я чувствовала, что он ждет, чтобы я спросила, что происходит, но мне не хотелось играть в эту игру.