Запретное чтение

Он был прав. Никаких Дрейков в Ганнибале не числилось. Я захлопнула справочник и увидела, как лицо Иэна буквально засияло от облегчения. Он теребил нижнюю пуговицу на рубашке, практически отрывал ее от ткани, но при этом очень глубоко и медленно дышал, и ему весьма неплохо удавалось держать себя в руках. Наверное, он планировал все это не одну неделю. Он что же, думал, что сможет жить в библиотеке? Четырнадцать часов – это слишком много для побега, который устраивают, чтобы проучить родителей.

– Ну что ж, – сказала я. – Я очень рада, что ты зашел ко мне в гости, Иэн, но библиотека скоро откроется, и я не могу позволить тебе жить в моих цветочных горшках.

Он хихикнул, но смех получился какой-то удушливый.

– Мы можем позвонить в полицию, или я сама отвезу тебя домой.

Иэн развернулся и пнул ногой мой шкафчик с документами – всего один раз, но сильно. Он двинулся к своему ряду стеллажей, по пунцовому лицу тихо катились слезы. Вернулся Иэн уже в куртке, на плече он держал палку с котомкой и большой синий рюкзак, которого я еще не видела. Рюкзак был чем-то набит – видимо, одеждой. Иэн кивнул мне и стал подниматься по лестнице. Я оставила свет включенным, но заперла все двери и встретилась с ним на стоянке. Я удивилась, увидев, что он не сбежал, а стоит и ждет меня. Возможно, в глубине души мне хотелось, чтобы он убежал. Но он был здесь, стоял под дождем рядом с моей бледно-голубой машиной. Он решил ехать домой.

Я села за руль, отперла дверцу у переднего пассажирского сиденья и только потом сообразила, что Иэн ждет у задней дверцы. Именно тогда до меня вдруг дошло, что ему всего десять лет, что он ездит сзади, что, возможно, он до сих пор принимает ванну вместо душа и, может быть, у него над кроватью даже есть ночник. Он забрался в машину и стал рыться между сиденьями в поисках ремня безопасности, и я попыталась вспомнить, сидел ли кто-нибудь до него на заднем сиденье моего автомобиля. Я завела мотор, и из приемника заорало Эн-пи-ар, что-то о запуске шаттла. Я выключила радио, и мы поехали по Воксвинг-авеню. Я не спрашивала у Иэна адрес, потому что не очень хорошо знала жилые районы города. Но он показывал дорогу, каждый раз громко объявляя мне в самое ухо, когда и в каком месте надо свернуть.

– У следующего знака “стоп” налево! – кричал он. – Теперь одну милю прямо! Здесь налево и сразу направо!

– Иэн, – сказала я через некоторое время, – мне кажется, ты ведешь меня каким-то окольным путем.

Я не была в этом уверена, но мы ехали уже довольно долго, а я знала, что обычно он ходит до библиотеки пешком.

– Нет, нет! – закричал он. – Никаким не окольным, и вообще мы уже приехали, наш дом – последний на левой стороне!

Я всматривалась в дома слева от нас, пока не увидела высокое желтое здание с идеальными конусами невысоких сосен, посаженных вдоль забора. Мы остановились. Газета еще лежала в оранжевой пластмассовой трубке в конце дорожки, ведущей к дому, и от машины к крыльцу бежал невысокий пожилой мужчина, придерживая над головой журнал, чтобы уберечься от дождя.

– Иэн, это не твой папа.

Он выглянул в окно.

– Не мой, точно.

– Но это ведь твой дом?

– Я не уверен.

– Неуверен?!

– Ну, наш дом покрасили совсем недавно, и вид у него какой-то непривычный, я его не очень узнаю.

Я закрыла глаза:

– Ладно, поехали в полицейский участок.

В ответ не донеслось ни звука. Я посмотрела в зеркало заднего вида: Иэна в машине не было. Я выключила мотор и распахнула дверь, чтобы выскочить на улицу и поймать его, куда бы он ни бросился бежать, но тут увидела, что он сидит на полу в салоне машины, свернувшись в клубок и накрыв голову руками, как во время учебной тревоги. Все его тело сотрясалось не то от рыданий, не то от приступов рвоты – мне не было видно. Очки и куртку он оставил на сиденье.

Я открыла заднюю дверцу, опустилась на корточки рядом с машиной и положила руку ему на спину. Его рубашка была вся мокрая и горячая, она прилипла к спине. Он сказал что-то, но я не разобрала.

– Что ты говоришь? – переспросила я.

Он приподнял голову, чтобы вытереть нос рукавом.

– Пожалуйста, – проговорил он сквозь слезы. – Я думал, вы отвезете меня куда-нибудь еще.

В голове у меня помутнело – казалось, будто я сплю или выпила лишнего. Я поняла, что сделаю это, хотя бы просто потому, что мне не хочется насильно везти его в полицию и навсегда лишиться его доверия и не хочется везти его домой и бросать здесь посреди дороги тоже не хочется. Я только несколько часов спустя поняла, что можно было отвезти его обратно в библиотеку и дождаться прихода Рокки. И только спустя несколько дней я вспомнила нечто совсем очевидное: адрес и номер телефона Иэна наверняка хранились у нас в компьютерном файле, рядом с его фамилией и записью о и-долларовом штрафе. Но из-за его рыданий я совершенно не могла думать. А может, я не могла думать ни о чем, кроме его рыданий. Или, может, где-то в глубине души я только об этом и мечтала – увезти его из Ганнибала, хотя бы на несколько минут. Правда, я не думала, что мои мечты воплотятся так буквально.

– Куда же тебя отвезти? – спросила я.