Запретное чтение

Я быстро зашла в свой почтовый ящик, там было восемнадцать новых сообщений, но ничего существенного я среди них не нашла. Я написала Рокки: “Видела сегодня на улице двойника Лорейн! Ты бы просто умер! Не помню, говорила ли я тебе, но я тут дежурю – помогаю заболевшей школьной подруге… В больнице я телефон отключаю, но оставь мне, пожалуйста, сообщение – просто дай знать, что с библиотекой все в порядке!” Мне немного полегчало от того, что удалось худо-бедно связать две мои легенды. Возможно, в письме было слишком много восклицательных знаков, но я не решилась их удалить. Мне хотелось спрятаться за их маниакальным энтузиазмом и дурацкой игривостью.

Когда я вернулась в гостиную, Иэн успел достать свою одежду из сушилки, а мама аккуратно складывала большую отцовскую майку, в которой Иэн провел ночь. Я пошла в спальню попрощаться с отцом. Он, как обычно, спал с пакетом льда на голове. Он не мучился головными болями – просто лед помогал ему почувствовать холод русских ночей, без этого он не мог уснуть. Одеялами пользовалась только мама. Я разбудила отца и поцеловала его в щеку.

– Не влезай в неприятности, – сказал он.

– Не буду, – пообещала я, и мой отец, дай бог ему здоровья, сделал вид, что поверил. Он всегда верит в то, во что хочет верить.

Когда мы вошли в лифт, с восторгом принюхиваясь к рукавам свежевыстиранной одежды, было уже почти одиннадцать. Конверт с деньгами я сложила вдвое и засунула в карман джинсов – карман от этого сильно оттопырился, и я то и дело его ощупывала. У Иэна за спиной был рюкзак, у меня в руках – сумочка, пластиковый пакет из супермаркета и обувная коробка. Коробка была старая, от обуви марки “Хаш Паппис”, с крышки смотрел своими невыносимыми глазами бассет-хаунд – их фирменный знак.

– Давайте съездим посмотреть фойе! – попросил Иэн. Вчера мы поднялись в квартиру прямо с подземной парковки.

Я нажала на кнопку нулевого этажа.

– Вообще-то там ничего особенного нет, – предупредила я. – Это ведь не отель.

– А привратник там есть?

– Нет, сюда мало кто приходит через этот вход, в основном люди приезжают на машинах. Но есть охранник.

Однако, когда двери лифта открылись и мы вышли в фойе, столик охранника у входной двери оказался пуст.

– Он что, арестовывает этого парня? – спросил Иэн и указал за стеклянную входную дверь, где охранник беседовал с каким-то человеком. Человек был одет в черные джинсы, в руках он держал дорожную сумку и огромный букет красных роз.

Это был Гленн.

Я не успела затащить Иэна обратно в лифт и сбежать к спасительной машине: Гленн увидел меня через стекло, помахал рукой, поднял над головой букет и, указав на меня пальцем, что-то сказал охраннику. Бежать теперь, когда он меня заметил, было глупо, тем более, скорее всего, он увидел и Иэна. Охранник посмотрел на меня, ища подтверждения словам Гленна, и я, кажется, кивнула. Гленн вместе с потоком холодного воздуха ворвался в дверь и зашагал к нам, неся пресловутый букет над головой.

– Сюрприз! – воскликнул он.

– Да уж!

– Здание я вычислил, но меня не пускали без номера квартиры!

Гленн протянул мне розы и уже собрался было заключить меня в объятия, но тут заметил стоявшего рядом Иэна, который внимательно смотрел на него, задрав голову.

– Что это за чувак? – спросил Иэн. Слово “чувак” в его устах звучало так же странно, как слово “Питтсбург” в исполнении моего отца.

– Да, я задаюсь тем же вопросом, – сказал Гленн и приклеил на лицо широкую улыбку, твердо решив изображать парня, который считает, что дети – это просто прекрасно.

Прежде чем Иэн успел представиться, я сказала:

– Это Джоуи.

Кто знает, что рассказывали в новостях в Сент-Луисе о пропавшем мальчике по имени Иэн. К тому же, хоть я и удержалась от упоминания письма-оригами в разговоре с Гленном, раньше я наверняка рассказывала ему об Иэне. Ведь он был главным персонажем большинства моих библиотечных историй.

– Джоуи – сын той самой моей подруги, о которой я тебе говорила. Дженны Гласс. Она попросила меня за ним присмотреть. Мы как раз собирались ехать к его бабушке в Кливленд, чтобы он побыл там, пока мама не поправится.

Иэн протянул Гленну руку.

– Джозеф Майкл Гласс, – представился он.

Гленн пожал руку Иэна, улыбаясь все менее и менее убедительно.

– Пожалуй, я и дальше буду называть вас Чувак, – сообщил Иэн.

– Короче. – Гленн повернулся ко мне, явно довольный тем, что уделил достаточно внимания ребенку. – Помнишь, я вчера тебе звонил? Я хотел сказать, что нашу встречу придется отложить, потому что я еду – угадай куда?!

– В Чикаго? – предположил Иэн.

Гленн сделал вид, что не услышал.

– Я говорил тебе, что иногда подрабатываю в Чикагском симфоническом, и вот утром в понедельник мне позвонили, и я примчался сюда и вчера вечером отыграл концерт – кстати, совершенно убойный, – а сегодня все утро вычислял, где ты находишься. Задачка была не из легких! Но я запомнил, что ты назвала Лейк-Шор-драйв, провел небольшое расследование – и вот я в вашем положении!

– В моем положении? – переспросила я.

– Я говорю: я в вашем распоряжении, моя госпожа! – И Гленн низко поклонился.