Запретное пламя

— Когда это? Не помню… а впрочем, я не стану тебя убивать, — Крыс громко выдохнул. — Сам сдохнешь, от кровопотери.

— Помоги мне! — взмолился Крыс, протягивая ко мне руку.

— Хорошая шутка… прощай.

Спустя полчаса, когда я проехал мимо костра, ведя за собой небольшой караван из четверых заводных лошадей, крысоморд уже был мёртв. И червячок сожаления во мне даже не шевельнулся.

Здраво поразмыслив, я решил не оставаться ночевать возле трупов, а продолжить путь. Благо, теперь не на своих двоих. В двух часах езды отсюда, насколько я помнил, располагался небольшой постоялый двор. Там и остановлюсь…

К постоялому двору я подъехал уже за полночь и, поколотив в ворота рукоятью меча пару минут, был всё же впущен внутрь. К моему удивлению, несмотря на поздний час, на постоялом дворе во всю кипела жизнь. Сдав на руки подбежавшему мальчишке лошадей и бросив ему медяк за услуги, я вошёл в зал. Все посетители резко замолчали, повернув головы в мою сторону, но через мгновение всё вернулось на свои места. Я внимательно огляделся, стараясь определить степень опасности временных соседей, просканировал их на предмет враждебных чувств по отношению ко мне и, не заметив ничего предосудительного, подошёл к стойке.

— Что вам угодно? — уважительно спросил хозяин, протирая стойку тряпкой.

— Ужин, комнату на ночь и продать лошадей.

— Э-э, извините? Лошадей?

— Да, лошадей! Это такие твари с копытами и хвостом, на них ещё ездят обычно, — ехидно ответил я, раздосадованный непонятливость собеседника.

— И где они?

— У меня в мешке, — удивлённый взгляд трактирщика на мой заплечный мешок. — В конюшне, конечно!

— О, конечно, пойдёмте посмотрим, что там за лошади…

— Три золотых, — назвал свою цену после внимательно изучения животных трактирщик. — И ни медяком больше!

— Да каждая из них стоит три! — возмутился я. Действительно, где это видано, чтобы верховая лошадь стоила одну монету… вот скряга!

— Два, два золотых они стоят, но я возьму за один, потому что знаю, кому они принадлежали, — ошарашил меня толстяк. — Меня не волнует, каким образом они оказались у тебя, но я так понимаю… претензии ко мне предъявить некому?

Я ухмыльнулся.

— Некому, лошади достались мне честным путём… С их хозяевами я расплатился сполна.

— Тогда держи деньги, — протянул в мою сторону руку с заветными кругляшами трактирщик.

— И я бесплатно ночую сегодня.

Хозяин широко улыбнулся.

— Конечно, я даже за ужин ничего с Вас не возьму, — я, больше не колеблясь, взял золото и бросил в заплечный мешок… потом в пояс переложу. — Прошу, проходите…

Проснулся я на следующий день поздно, часов в десять. Быстро одевшись и умывшись из стоящего в углу на табурете кувшина, я спустился вниз. Зал был практически пуст, все путники покинули трактир ещё на рассвете. Заказав на завтрак яичницу с ветчиной и быстро её умяв, я вышел во двор. Мои лошади уже были оседланы, а довольный мальчишка-конюх нетерпеливо топтался на месте. Я бросил ему медяк и, дождавшись пока он откроет ворота, выехал наружу. По большому счёту, до Больших Петухов ехать мне было всего ничего, часов за пять доберусь.

* * *

Да, всё-таки передвигаться на чужих четырёх намного удобнее, чем на своих двоих, и быстрее. Как я и думал, уже к трём часам дня я проехал Крупки… Слез с лошади и переоделся в парадный костюм, а что? Имею право!

Но мой въезд в деревню не произвёл ожидаемого эффекта. Встреченные мной по дороге односельчане испуганно шарахались в стороны и отводили глаза, проходя мимо не поздоровавшись. Да что случилось-то?! Сердце тревожно ёкнуло, и его словно сжала холодная когтистая лапа. В голову полезли нехорошие мысли… я пришпорил лошадь, в несколько мгновений домчался до центра деревни и… застыл на месте.

— Два месяца назад это случилось, — заставил меня вздрогнуть голос подошедшего незаметно старосты.

— Где отец? Эля? С ними всё хорошо?

— Брамак погиб… А Эльвира… — староста замялся, по примеру свою подчинённых отводя глаза в сторону.

Я даже не заметил, как вошёл в транс.

— Она жива? — прорычал я в испуганное лицо дядьки Церко, с лёгкостью поднимая довольно-таки упитанного мужика правой рукой в воздух.

— Жива. Её уже ведут… от… пусти… задохнусь ведь.

— Как это произошло? Пожар? — я, взяв себя в руки, опустил старосту на землю.

— Нет, — помотал головой несчастный, массируя руками передавленную шею. — Два месяца назад налетели люди. Молодой аристократ с солдатами… ворвались в трактир. Твой отец пытался сражаться, но один из солдат оказался сильнее… так же быстро двигался как ты сейчас… Твоего отца схватили… — староста замолчал, не решаясь говорить. Но, испуганно взглянув на меня, продолжил. — Распяли на стене трактира, а потом аристократ начал над ним издеваться… твой отец настоящий воин, его пытали целый час, а он не проронил ни слова. Нас всех заставили смотреть, — оправдался Церко. — Как ему кишки на кол наматывают… мы ничего не могли сделать! Приказчик графа сказал, что его светлость разрешил… да два десятка графских воинов с ним… что мы могли?! Потом они подожгли трактир и уехали.