Запретное путешествие 2: Реквием (СИ)

И тут унылые мысли сменились на переживания. Вопросы о ближайшем будущем и предположения нахлынули волной. А вдруг случится так, что аттурианцы прилетят раньше месяца? Ведь если бы я была на месте их Вожака и прознала о том, что о всех планах врагу поведал предатель, то воспользовалась бы эффектом неожиданности, напав намного раньше. Если их Предводитель действительно окажется мудр, то может поступить именно так. Хотя надеюсь на то, что этого не произойдёт, и у нас ещё будет возможность подготовиться. Но всё же стоит учитывать этот факт и как-нибудь обговорить о моих предположениях с Лидером берсеркеров. Надо учитывать любой расклад предстоящей войны. Надеюсь он выслушает меня...

Ночью Аттур превращается в фантастическое место из немыслимого воображения бывалого художника. Вся округа погружается в нежные и мягкие голубые тона, прародителем которых является спутник планеты, что словно кистью раскрашивает округу в холодные цвета каждую ночь. Пирамида вдали на протяжении многих веков исполином возвышалась над поселением аттурианцев, а верные стражи с драконьими головами по её бокам следили за жителями, что неустанно готовились к предстоящей битве: тренируясь в спаррингах до изнеможения, придумывая и изготовляя новые, совершенные оружия в своих лабораториях, следуя приказу своего Вожака и его Первого помощника. А та самая “правая рука” Предводителя в данный момент медитировала вдали от поселения на выступе скалы. И лишь ветер касался его могучего силуэта, путаясь в валарах, бренчащих золотыми унтарами.

Веки смуглого аттурианца были опущены, мощная грудь медленно вздымалась при каждом вдохе. Вокруг царила тишина и спокойствие – и на небе, и на земле. Только внутри воина разыгралась буря эмоций, которую он тщательно старался утихомирить и запихнуть на самые дальние задворки сознания с помощью приобретения потерянного состояния “зазин”. А всё из-за того, что он колебался и не знал, как правильней поступить – послушать сердце или разум. Рассудок твердил, чтобы он придерживался строгих приказов Вожака, но сердце опровергало все предрассудки, поселяя сомненья. Из-за этого Хулт’ах злился, переосмысляя каждый свой будущий шаг, продумывая всё новые и новые повороты судьбы под разными углами.

В какой-то момент его веки дрогнули, и алые глаза, подсвеченные голубым сиянием спутника, устремились вдаль на пирамиду. Голова уже начинала болеть от мельтешащих мыслей, что нескончаемым потоком проносились одна за другой. И смуглый поддался влиянию возросшей злости, тихо, но протяжно, рыкнув и тряхнув головой. Все мысли упирались в образ той, что предала его, опозорила. Она являлась ему во снах, улыбаясь и поглаживая округлившийся животик, маня рукой и приглашая в объятья. И сердце защемляло в тисках обиды, а руки невольно сжимались в кулаки. Что тут утаивать, он любил эту несносную яутку, скучал и одновременно проклинал себя за такие чувства, с которыми было невозможно справиться и вырвать из груди вместе с ноющим сердцем, рвущимся к ней. Это выводило аттури из себя, бесило и злило до такой степени, что хотелось встать и со всей дури ударить кулаком в скалу.

Всё же не выдержав и поддавшись эмоциям, Хулт’ах поднялся и с рыком пнул лежащий рядом осколок от скалы, проследив за его долгим полётом вниз. Но этот поступок не дал желаемого результата. И в следующий миг, сделав глубокий вдох, аттурианец поднял голову к небесам, и из его горла вырвался оглушающий, полный злобы и обиды рёв, пронесясь эхом по округе. Тяжело дыша, Хулт’ах снова присел, ощутив, что бушевавшая буря внутри немного поутихла.

Такой внезапный рявк возимел эффект, при этом испугав тех, кто находился на улицах поселения. Даже Хирон, будучи не таким уж пугливым, вздрогнул и завертел головой, пытаясь определить откуда исходил рёв и кому он может принадлежать. Хотя догадаться о том, чей это “возглас души”, можно было сразу. Осмотревшись, лекарь пробежался взглядом по округе и только спустя минуту увидел одинокую фигуру на выступе скалы, узнав в ней своего собрата.

А ветер, словно тоже испугавшись, усилился, обдувая задумчивое лицо смуглого аттури, поднимая с его статных плеч чёрные валары, в то время как сам нарушитель спокойствия с блаженством подставлялся под его порывы, наслаждаясь прохладой, отрезвляющей разум. Ветер же, будто разозлившись из-за непробиваемости одинокого Хищника, метнулся вниз, сорвал своей невидимой рукой все лепестки с соцветий на близстоящих деревьях и направил их на аттури, закрутившись синими листками вокруг фигуры аттури. Но и это не повлияло на смуглого, он лишь направил свой задумчивый взор к небесам, где повис голубым диском спутник планеты, а звёзды рассыпались по нежному ночному бархату, уходя блестящими дорожками вдаль.

- Ну, и чего ты тут горланишь в одиночестве?