Запретное путешествие 2: Реквием (СИ)

Дважды повторять мне не пришлось. Сразу всё поняв, послушно направляюсь к выходу, бросив перед уходом виноватый взгляд на Шикло, прожигающего меня угрюмым взором. Ведь он может не обрадоваться тому, что я сделала с бывшим Вожаком. Ну, мало ли. Вот Хирон и решил перестраховаться.

— Так что произошло с ним? Он погиб? Или тоже остался жив? — вновь полюбопытствовал Хулт’ах, когда Эврид покинула медотсек.

— Погиб, — коротко отвечает лекарь, тяжело вздыхая. — Лишился головы.

— И кто же в этом постарался?

— Эврид, — не без гордости признался Хирон, и Страж мгновенно пришёл в изумление, издав серию разнотональных щелчков. — Но только не смей её в этом упрекать! — тут же повысил тон лекарь, тыча когтем в товарища. — Она сделала то, что было нужно. Выполнила долг. И ещё как!.. Ты бы видел, как она убивалась от горя, думая, что потеряла тебя.

После сказанного, Хирон опечалился, вспоминая тот самый момент, когда яутка обессиленно упала на песок и стала рыдать в голос. Тогда сердце серокожего аттури сжалось от жалости к той, что стала для него, словно дочь. Хулт’ах же от услышанного призадумался, находясь в некой растерянности. Ему и льстило это, и одновременно грызло чувство вины. Ему ли не знать ту боль потери близкого существа. То же самое он ощущал, когда погибла его первая Чи. Это чувство бессилия что-либо изменить. Вернуть было невозможно, помочь тоже. Слишком поздно. Оставалось испытывать огромную вину за то, что не смог этого предотвратить. И лишь месть в виде хладнокровного убийства того, кто был повинен в её смерти, немного притупила боль, разрывающую на клочки всё нутро вместе с сердцем.

— Поговори с ней, Хулт’ах, — вкрадчиво прорычал Хирон. — Она больше всех переживала за тебя. Каждый день проливала слёзы, стоя часами возле твоей медкапсулы. Я запрещал ей находиться здесь. Сам понимаешь, в её положении нервничать противопоказано. Но разве она послушалась, — усмехнулся лекарь.

— Упрямая самка, — без утайки озвучил свои мысли смуглый.

— Этого у неё не отнять, — хекнул Хирон. — Как хоть себя чувствуешь?

— Паршиво, — отозвался на вопрос Страж. — Голова чумная. И ощущения, будто выжали все соки.

— Оно и не мудрено, — с сарказмом прорычал Хирон. — Столько спать. На месяц вперёд, пади, выспался.

— Кто теперь стал Вожаком? — вдруг поинтересовался Хулт’ах.

— Бакууб. Но он однажды сказал мне по секрету, что не очень рад этой должности. Он тоже будет рад узнать, что ты очнулся.

— В отличие от остальных, — иронично фыркнул смуглый, глядя на собрата, что уже направился к дверям, где за ними дожидалась личность, о которой вёлся ранее разговор.

— Не парься пока об этом, — махнул рукой серокожий аттури.

Эврид нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, закусывая нервно губу и дожидаясь дальнейшего развития событий. Малыш внутри толкнулся, и она поспешила утешительно погладить живот. Как раз в тот момент, когда двери медотсека отворились с тихим шипением, и оттуда вышел лекарь. Яутка с явным волнением уставилась на него, ожидая, что же он скажет.

— Ну как он? — с ходу полюбопытствовала она, чувствуя, как сердце увеличило ритм.

— Более-менее. Но всё ещё слаб, — отчеканил аттури, видя, как нервничает самка. — Волнуешься?

— Даже боюсь, — правдиво высказалась Эврид и смущённо хмыкнула, опустив взор.

— Иди к нему, — положил Хирон руку ей на плечо, и яутка озадаченно посмотрела в серо-жёлтые, мудрые глаза. — Ведь ты так долго ждала этого.

Открыв дверь, Хирон сам подтолкнул нерешительную самку внутрь, и Эврид замерла, растерянно глядя на сидящего в медкапсуле Шикло, что словно пытался своим прожигающим алым взглядом проникнуть в самую глубь её сознания, дабы распознать, о чём она думает, узнать о эмоциях, что клубком свернули внутренности волнующейся самки. И в следующий миг ему это удалось. И преобладали над её разумом два сильных чувства — страх и счастье. Такие противоречивые и всепоглощающие. А затем он узнал истинное и нестерпимое желание яутки. Прикрыв на мгновение веки, Хулт’ах тихо усмехнулся. Вновь посмотрев на нервничающую самку, животик которой выделялся под туникой свободного покроя, Страж заурчал, склонил голову набок и медленно расставил руки в стороны, вытягивая их вперёд.

— Ну иди. Ты ведь этого хочешь сейчас? — ласково пророкотал он, приглашая в свои объятия.

И Эврид тотчас сорвалась с места, всхлипнув. В тот же миг с ловкостью взобравшись в медкапсулу, она прильнула к Шикло, обвивая его тело руками и утыкаясь лицом в его грудь. Слёзы счастья не заставили себя ждать, потоком вырвавшись наружу. Эмоции распирали, а сердце вырывалось из груди. Эврид крепче прижалась к аттури, что ответил ей тем же, успокаивающе поглаживая вздрагивающее тело яутки. Из его горла невольно вырвалось довольное утробное урчание. Да что там скрывать! Он тоже был рад вновь чувствовать тепло этой самки. Его самки. Снова ощущать сладковатый, будоражащий аромат её кожи. Испытывать нежность её прикосновений.

Отстранившись, Эврид шмыгнула и заплаканными глазами взглянула в багровые омуты, в которых плескались искорки ласки.