Запретные воспоминания

– Михаил Евгеньевич, случившееся может быть связано с тем, что произошло в больнице, – сказал он, отвлекая внимание следователя на себя и давая Владе возможность прийти в себя. – Утром четверга она общалась с моим заместителем Тихомировым, вечером пятницы видела его в ресторане, и, кроме того, в пятницу днем он приезжал в офис компании «Мед-Систем». Хотя он отрицает, что причастен ко всем неприятностям Владиславы Игоревны, тем не менее это может быть неправдой. Кроме того, он знаком с убитой Нежинской и был именно тем человеком, который устроил ее в больницу.

– Господи, вы-то это откуда знаете?

– Имели весьма скромное удовольствие пообщаться с господином Тихомировым сегодня во время ужина.

И Радецкий пересказал следователю все, что им с Владой удалось узнать. Тот схватился за голову и застонал.

– Господи боже ты мой, ну почему вы все время лезете туда, куда вас не просят?

– Потому что могу, – сухо сообщил Радецкий. – Кроме того, должен вам сказать, что мы с Владиславой Игоревной вычислили еще одного подозреваемого.

– Да что вы говорите?

Издевки в голосе Радецкий предпочел не заметить.

– Представьте себе. Это художник Константин Корнилов, который сейчас проходит лечение в отделении неврологии. Скорее всего, он – сын Александра Корнилова, того самого руководителя воинской части в Аксеново, который участвовал в афере с продажей боевых самолетов и был «кинут» Андреем Нежинским двадцать лет назад.

Теперь следователь слушал крайне внимательно.

– Если верить Тихомирову, то Нежинская приехала, чтобы рассчитаться с людьми, которых обманул или обидел ее муж. С учетом временного фактора участников той давней истории вполне может не быть в живых, зато живы их дети, то есть наследники. Мы с Владиславой Игоревной практически уверены в том, что один из них был виновен в нападении на квартиру Нежинских и пытках, которым они были подвергнуты. Вряд ли пожилая дама собиралась платить человеку, виновному в смерти ее мужа. Но он, увидев ее в больнице, вполне мог захотеть снова вернуться к вопросу о пропавших деньгах.

– Боже мой, грехи мои тяжкие. Вы с Владиславой Игоревной. Слушайте, вы оба, вы хоть понимаете, что все это не дурацкая игра в детектив, а реальные преступления, в которых один человек убит, а другой получил по голове тяжелым предметом? Вы что, хотите, чтобы ваши головы были следующими? Или вам кажется, что у меня хобби такое, выезжать по тревоге практически круглосуточно? У меня, между прочим, жена и ребенок семимесячный. А я тут с вами валандаюсь, – следователь почти кричал.

– Не надо на нас орать, – спокойно сказал ему Радецкий. То, что у довольно немолодого и похожего на медведя-шатуна следователя есть маленький ребенок, почему-то казалось милым и делало образ Зимина более человечным. – Михаил Евгеньевич, некоторые вещи происходят только потому, что происходят. Мы не ведем никакого расследования, просто натыкаемся на некоторые факты, и что поделать, если вас до последнего времени они не интересовали. Зато мы преподносим их вам, как говорил Остап Бендер, на блюдечке с голубой каемочкой. Получите, распишитесь!

– Как же я от вас устал, Владимир Николаевич, – вздохнул Зимин, перейдя на два тона ниже. – Если бы я у вас так крутился под ногами в операционной, вы бы от меня мокрого места не оставили. А это моя операция, моя, понимаете? За желание помочь, конечно, спасибо, но убедительная просьба, не путайтесь у меня под ногами, а?

– Вы поговорите с Корниловым и Тихомировым? – спросил Радецкий, не собираясь отступать.

– Да поговорю, поговорю. Завтра с самого утра. Кстати, если уж следовать вашей логике, то нужно спросить, нет ли у вас в коллективе или среди пациентов человека с фамилией Ветюков.

– Среди персонала точно нет, среди пациентов нужно смотреть.

– Вот и посмотрите с утра. И постарайтесь, чтобы до этого времени с вами обоими ничего больше не случилось.

– Мы постараемся, – на полном серьезе пообещал Радецкий.

Когда следственная группа уехала, он подошел к закрывшей за ними дверь и застывшей около нее Владе, которая по-прежнему держала на руках собаку. Обнял за плечи, притянул к себе, чувствуя, как быстро-быстро стучат два сердца, собачье и человеческое.

– Собирайтесь. Поехали.

– Куда? – не поняла она.

– Ко мне.

Видя ее непонимающий испуганный взгляд, он вдруг разозлился так сильно, как не бывало уже давно. Не на нее, на того человека, который заставил ее бояться.

– Влада, неужели вы думаете, что я брошу вас тут одну после всего того, что случилось? Я бы остался, но у меня дома тоже собака, ее надо покормить, а утром выгулять, а еще собраться на работу. Пожалуйста, возьмите все, что вам нужно, и поехали. Здесь небезопасно. В первый раз преступник попал в квартиру, потому что вы не включили сигнализацию, но затем вы исправили это упущение, и, чтобы иметь возможность очутиться внутри, он напал на вашу домработницу, дождавшись, пока она вернется с прогулки. Мы не знаем, нашел ли он то, что искал, а это значит, что он может вернуться. К примеру, утром, когда вам придется открыть дверь, чтобы вывести этого зверя на улицу.