Запретный плод (СИ)

Мы сбежали по лестнице и оказались в главном холле, где не было ни одной живой души. Но впереди маячило многоцветие бликов витражей, и по коже ползли мурашки — перед деревом на коленях стояла девушка. И это была не Марисса.

Я бросилась вперед, забыв, как дышать. Складки платья персикового цвета, расшитого белым бисером, стелились по полу. Темные волосы рассыпались по спине и смуглым плечам — Мишель. Вбежав в переход, я застыла в немом ужасе, и она медленно повернула голову на звук моих шагов. Пустые глаза, будто за ними никого нет, безупречно красивое лицо, а в руках — небольшой нож с зазубренным лезвием. По ее запястьям стекали дорожки крови, тяжелые капли падали в горшок, и ненасытная земля их охотно поглощала. По стволу дерева взбирались мерцающие красные лучи, точно вены, и разбегались по тонким изогнутым ветвям. Они питали ягоды, наполняли их соком. Забыв о нашем присутствии, Мишель отвернулась и сорвала одну ягоду, самую крупную и аппетитную. И положила ее в рот.

— Нет, — прошептала я и проглотила вскрик. По губам Мишель стекали кровавые капли, а она с наслаждением закатила глаза, слизывая их осторожным движением языка.

— Не думал, что когда-нибудь это скажу, но меня сейчас стошнит, — голосом, лишенным эмоций, сказал Бен.

Я бросилась к сестре, путаясь в платье. Она открыла глаза и посмотрела на меня не своим взглядом.

— Пошла вон из моей сестры, — прошипела я. Ударив ее по руке, выбила нож, он, крутясь, отлетел к стене. Бен тенью скользнул следом и подобрал его.

Упав на колени, я схватила Мишель за плечи и принялась трясти. Мне не нравилось ее бездействие и равнодушие, никаких признаков рассудка, будто питание отключили, и ее мозг работал в автономном режиме. Она и на ощупь была мягкой и расслабленной, но упрямо смотрела остекленевшими глазами на меня.

— Зачем ты это сделала? — мои глаза заполняли слезы. — Зачем, скажи?

— А что, если его срубить?

Бен подошел к дереву и присел на корточки рядом, рассматривая отвратительные ягоды.

— Оно будет сопротивляться, — ответила я, прижав к себе сестру. Руки Мишель повисли плетьми, волосы, пахнущие шоколадом, покоились у меня на плече. Я прижалась щекой к ее голове, раскачиваясь взад-вперед. — Ленни уже пытался, так оно ветвями чуть глаза ему не выкололо.

— Мерзкая тварь, — пробормотал Бен и поднялся. — Нам нужно увести ее подальше.

— Почему она такая покорная? — подумала я вслух и отстранилась от Мишель. Ее глаза приобрели блеск, в руках появилась сила, но я слишком поздно почувствовала.

— Бен…

Мишель впилась в мои руки пальцами, ее лицо исказилось до неузнаваемости и больше походило на маску. Оно сморщилось, кожа побледнела, посерела, как старая бумага, проступили вены. Глухо вскрикнув, я прогнулась от боли — Мишель всадила ногти в мои плечи и пробиралась пальцами под кожу. Бен схватил ее сзади под руки, пытаясь оттащить, но Мишель не отпускала меня. Заскулив, я неосознанно запрокинула голову. Глубоко вдохнув, стиснула зубы и посмотрела на Мишель, но передо мной было нечто чужое, лишь отдаленно похожее на сестру. Это придало сил, помогло собраться с духом и сдержать боль, но ненадолго.

Бену удалось подчинить себе тело Мишель и оттащить от дерева, но она так прочно вцепилась в мои плечи, что меня поволокло вместе с ней. Ее пальцы удлинялись под кожей и врастали в плоть, как корни растения. Бен поднял Мишель с пола, но она не отпускала меня. В глазах темнело, сознание затягивало поволокой усталости, и тело мое обмякло. Я ослабила хватку, почти разжала пальцы, но продолжала держаться за нее, пока свет в глазах не потускнел.

— Я не хочу это делать, но ничего другого не могу придумать, — как сквозь вату донеслись слова Бена.

Я нехотя разлепила потяжелевшие веки. Он стоял над Мишель, а она со звериным оскалом вместо хорошенького лица высасывала из меня кровь, впитывала в себя, как то самое дерево в горшке.

— Прости.

Выдохнув, Бен посмотрел на меня, и его глаза светились магией. Подняв руку, в которой мерцало голубое пламя, занес ее над сестрой. С моих губ слетел беззвучный вздох.

Рука Бена только коснулась спины Мишель, как она завизжала не своим голосом. Она извивалась и вертела головой, пытаясь укусить его за запястье, но он стоял сзади и был в недосягаемости ее челюстей. Душераздирающий крик становился пронзительнее и выше, руки задрожали и разжали пальцы. Я почувствовала, как они выходят из меня, выползают из-под кожи, и стон облегчения вырвался из груди. Свалившись на бок, я хватала воздух ртом, наблюдая сквозь мутную пелену за тем, как Бен оттаскивает от меня извивающуюся Мишель. Теперь она норовила вцепиться в него.