Запустение

Штурман напоследок проведал Инженера, продолжавшего безвылазно работать в тамбуре, и пошел готовить машину к поездке. Собственно говоря, готовить машину к поездке вовсе не означало проверить уровень масла в каком-нибудь фильтре, работоспособность всех узлов, достаточное количество топлива, уровень износа шин и тому подобное. Это даже не означало завести и прогреть двигатель. Бортовой компьютер вездехода сам тестировал качество рабочего состояния всех своих элементов и при необходимости заменить какой-либо блок сигнализировал об этом. Готовить машину к поездке могло означать одно: проверить, все ли вещи, которые могут пригодиться в пути, были уложены роботами в багажник. Если это условие было соблюдено, то можно было смело отправляться в дорогу. (Здесь: в бездорожье). Проверив, все ли на месте, Штурман прикрыл багажник и забрался в салон, поближе к теплому телу Картографа.

— Где Салли? — спросил он.

Картограф улыбнулась.

— Делает прическу.

— Все ясно. Как обычно.

В салон заглянул Капитан.

— Вы еще не уехали? Где Салли?

— Делает прическу, — хором ответили Штурман и Картограф и переглянулись между собой.

— Понятно, — кивнул Капитан. — Ну ладно, вам ни пуха ни пера, а я пошел в Корабль.

— Счастливо оставаться.

Капитан ушел.

Наконец, выряженная словно пава, нарисовалась Ксенобиолог. Приподнимая подол кружевного платья, она неуклюже залезла в вездеход и плюхнулась в кресло, утонув в разноцветных бантах и ярко-желтой гофре. Штурману больших трудов стоило сохранить на лице невозмутимое выражение.

— Почему мы не едем? — капризно дернула пальцем Ксенобиолог.

— В самом деле, — согласилась с ней Картограф. — Поехали, Людвиг.

Штурман кое-как пришел в себя.

— Салли, — сказал он. — Ты ничего не перепутала? Мне кажется, ты собралась не в поездку, а на бал.

— Дорогуша! — воскликнула Ксенобиолог. — А с чего это тебя так заботит? Еще не было такого человека, который бы указывал как мне одеваться. И потом, когда у меня хорошее настроение, я всегда надеваю самый лучший наряд. А сейчас у меня очень хорошее настроение.

— Это заметно, — огорошенно пробормотал Штурман, одновременно показывая вездеходу, чтобы тот потихоньку двигался вперед по намеченному маршруту.

— А что! — воскликнула раззадоренная Ксенобиолог. — В конце концов, я ведь еду навстречу моим глорианским милашкам и разве я могу показаться им иной, нежели в костюме королевы? Разве не так?

— Так, так, — смиренно кивнул Штурман. Он уже все понял. Никакой это был не малиновый гарем, а театр одного актера, в котором ему отводилась роль зрителя, сидящего в партере. А еще вернее, это был сумасшедший дом. Точно-точно.

Он надел очки и стал тоскливо смотреть на удаляющуюся громадину «Глинки». Она притягивала к себе взгляд и давала ощущение единственного родного предмета на фоне чужеземного пейзажа, было единственным ярким пятном среди тяжелой, темной палитры глорианских красок. Словно нимб вокруг головы святого, так и серебристый купол Корабля жизнеутверждал и осветлял всю картину. Казалось, он говорил: «Не бойтесь, летите птенцы мои, я никуда не денусь. Прочнее любого оплота я буду стоять здесь и дожидаться вас, дети всемогущего человечества». В его лоснящихся плечах отражалось все небо, вместе с горной грядой, вместе с танцующими облаками и вместе со слепящим глаза солнцем.

А вездеход бойко катил вниз по ущелью. Недисциплинированная река вихляла из стороны в сторону, кидалась ему под колеса, а машина знай себе неслась по прямой, нисколько не обращая внимания на эти заигрывания и в течение часа езды по меньшей мере несколько раз пересекала бурлящий, необузданный поток воды. Потом хребты гор раздались далеко вширь вместе с густыми лесами и впереди открылась широкая долина.

— Ничего себе лужайка! — воскликнула Картограф. — Может быть поиграем в гольф?

— Ага, — язвительно кивнул Штурман. — Самое время… Погодите!.. Стой, машина!

Вездеход взвыл и рывком остановился, хорошенько встряхнув пассажиров. Ксенобиолог, в отличие от своих спутников, сидела по ходу движения и к тому же не была пристегнута ремнями безопасности, поэтому, словно блин со сковородки, скользнула с кресла на пол.

— Ты чего делаешь! — задохнулась она от гнева и непонятно к кому обращаясь.

— Эй, девочки, смотрите скорее! — быстро сказал Штурман, протягивая им очки. — Вон, правее.

— Где?

— Прямо и правее.

— Есть! — победно пискнула Картограф. — Мы нашли их. Ведь это глорианцы?

— Ох, боже ж ты мой, — ныла Ксенобиолог, выпутываясь из своих кружев. — Ты мне все помял, Людвиг. Все: и платье, и бока.

— Да ты только взгляни на секунду, Салли, ты не пожалеешь.

— Ну давай, давай очки. Где смотреть?

Впереди, метрах в пятистах стояли несколько, а если точнее, пять существ, с тревогой озиравшиеся в сторону вездехода. Увеличенное изображение позволяло астронавтам хорошенько разглядеть их телосложение, их лица.

— Вот это да! — произнесла Ксенобиолог. — Милашки. Наконец-то мы встретили наших милашек. Ну я, конечно, ждала что они не будут на нас похожи, но чтобы настолько…