Зарисовки ночной жизни

Чун! Я все это время был убежден, что мы рождены на нашей планете, чтобы покинуть ее и отправиться к самой удаленной от Земли звезде. И погибшие женщины тоже верили в это. Однако, Чун, на Марсе я обнаружил ту самую планету, куда мы должны были отправиться. И это была Земля! И тогда я сделал еще одно открытие. И состояло оно в том, что устройством, которое летает в несколько сотен, тысяч миллионов раз быстрее света, — с невообразимо мгновенной скоростью, которая не поддается измерению, — является душа. Люди издавна верили в это, однако в наше время человеческая душа стала предметом насмешек, да и я тоже не считал ее чем-то важным, однако же все живущие на этой планете имеют душу. Если бы душа не могла летать так быстро, как бы она могла пронестись из мрака, с той стороны смерти. И вот, на основании предположения о существовании души, которое все это долгое время на протяжении человеческой истории пытались доказать люди, я разработал свою гипотезу скорости души.

И хотел доказать правдивость моей теории. Я рассказал этим женщинам о своем предположении, что в космосе самым быстрым летательным объектом является душа. В свою очередь они, осознав бессмысленность разработки сверхскоростной ракеты, разочаровались и обратились с просьбой использовать их для доказательства истинности моей теории. Я принял их просьбу, Чун, они умерли счастливыми. Я могу с уверенностью это заявить. Но это сделало несчастным меня. После того как их души улетели, чтобы стать новым доказательством в науке, внезапно мною вдруг овладел страх. О-о, этот страх! Страх, который я не испытывал даже в самом удаленном уголке космического пространства. Я плакал. И вот увидел вашу мать. «Если бы преступник был моим сыном…» — сказала она и онемела из-за слез, чистых слез страха, слез печальной мольбы, которые не высказать словами… Я знал, что означают эти слезы. Я понял, что своим существованием вплоть до сегодняшнего дня человек обязан не науке, не знаниям, а слезам матери, обращающейся к сыну-убийце.

Выходит, в старые времена все дети были убийцами, раз материнским слезам не было конца и края… Но что же с нами такое, что мы без конца только и делаем, что смеемся, поедая каждый день пилюли, заставляющие нас улыбаться?! Кто мы такие, что не знаем, каково это — плакать?!! Чун! Мой старший брат! Ваша мать подсказала мне, как надо действовать. Мама, милая моя мама…

Вечером того же дня «D π 9» проводит время за недавно созданной игрой в шикарном увеселительном заведении на Фучжоу вместе с женой и дочерью. Вдруг Чун спрашивает у жены:

— Кстати, так ты говоришь, заезжала сегодня в «Божий дом»?

— Не-ет. Да что с тобой, все беспокоишься из-за всякой ерунды. Говорю же тебе, что ребенок обязательно родится. Все же тебе следует сходить в больницу…

СОЛНЕЧНЫЙ СВЕТ

— Стоп! Высадите меня здесь, пожалуйста! — велел Тониль у въезда в жилой комплекс.

Жилой комплекс был весьма просторным, невозможно было охватить взглядом весь нескончаемый муравейник зданий, громоздящихся одно за другим. И из бесчисленных окон этих высоток лился яркий электрический свет, словно скопления звезд на ночном небе.

— В каком доме вы живете? Довезу прямо до подъезда…

Может, из-за того, что приятель, поймавший такси на Чонно, дал водителю авансом более чем двойную плату, тот старался уважить клиента. Так, по дороге, когда Тониль поинтересовался у него: «Наверное, после получения прав требуется немало времени, чтобы можно было работать таксистом?» — водитель, который мог бы ответить односложно, вежливо и в деталях рассказал об основных моментах: как нужно себя вести во время обучения и как удачно сдать экзамен, сколько стоит научиться водить машину и другие подробности.

Тониль еще подумал, что в его нынешних обстоятельствах выучиться управлению автомобилем и стать таксистом — это один из самых надежных способов заработка.

— Не стоит, спасибо. Отсюда недалеко, — проговорил он и, с великим трудом удерживая равновесие весьма опьяневшего тела, выбрался из машины.

— Всего доброго! Благодарю вас.

— Да, счастливого…

Дом Тониля, где под большой залог чонсэ[38] снимала квартиру его семья, находился не так уж и близко — почти в пятнадцати минутах ходьбы от главного въезда. По идее, стоило было бы доехать до самого подъезда на такси. Однако, хотя заплатил за поездку его приятель, охранник, бывший в курсе его невеселых обстоятельств, мог бы счесть Тониля ужасно безответственным транжирой, завидев, как тот подъезжает к дому на такси. Поэтому Тониль благоразумно отпустил таксиста у въезда и пошел до дома пешком.