Зарницы грозы

– Есть такой человек. Финист его знает. И боится. – Лев стал прозрачным. – Время я с тобой теряю. Эта чума в Муспельхейме отзывается тебе лучше не знать, чем.

Баюн бежал до заставы вскачь. Раньше границу по рекам проводили, или вовсе неизвестно, где – порубежники буквально из кустов выпрыгивали путникам навстречу. Теперь стоят резные столбы с жуткими мордами, на всех дорогах – по домику для порубежной стражи. Услышав, что первый советник должен, не мешкая, прибыть в столицу, стражники даже вопросов задавать не стали. Снарядили коней, нашли провожатого. Ночевать Баюн не стал, всадники только пересели на свежих лошадей, и утром следующего дня уже прибыли в Лукоморье.

– Ты куда пропал? – набросился на него наместник с порога. – Ягжаль тебя искать из сил выбилась, уже в покойники записала!

– Где она?

– Где, где... Ускакала в слезах, дожидайся весны теперь! Ты яблочко найти не мог, что ли?

– Не мог, у них не было!

Выслушав Баюна, Финист сразу забыл про Ягжаль, чтото вычисляя в уме.

– Скимен, значит, уже первый о защите просит? Это хорошо.

– Не Скимен, а...

– Да кому ты врешь, Баюн. Я с ним бок о бок жил годами. Демоны себя мнят хитрыми и коварными, а ума у них не так уж и много. Повадки Скимена и его гордыню я хорошо знаю. К Волху он сам ни за что не пойдет, не доставит ему такого удовольствия, даже если приперло. А Волх ему тем более не поможет, хотя прикрыться с запада аламаннцами не откажется. Ладно, владыке я повода позлорадствовать не дам, так уж и быть. Пусть Скимен думает, что удачно выкрутился.

– Слушай, – спросил Баюн, – помнишь, тебе гонец весть принес, которую ты сказкой считал? Что это всетаки было?

– Тебе для чего знать?

– Просто интересно.

Может, не оно? Нет, похоже, оно.

– Баюн, – сказал Финист, – праздное любопытство еще никого до добра не доводило. В Заморье так и говорят, что оно убивает кошек.

Ай, зря маршал уперся! Мог бы чего соврать, успокоить. Допытываться Баюн не стал, а решил вместо этого спросить самого умного из всех, кого знал хотя бы чутьчуть – верховного наву.

Правили навами первосвященники, хотя должность эта так не называлась. Каждого из них тщательно отбирали и еще более тщательно готовили для этой роли. Требовался холодный и острый разум, чистый от принципов и чувств, ведь верховному наве предстоит зрить и познавать все, от адских бездн до небесных высот. Принимая демонов как повелителей, они, тем не менее, считали их орудиями своей воли. К людям же у них отношение было и вовсе презрительное. Верховного наву не волновали страхи Финиста. Этот не справится – будет другой. Главное, чтобы угождал Нави. А поговорить с первосвященником, в отличии от Волха, было просто – любое яблочко могло показать Цитадель.

– Это легенда, – ответил нава, когда Баюн задал ему вопрос. – Легенда о мертвой царевне.

– Чтото знакомое...

– Легенда древняя. Суть в том, что существует хрустальный саркофаг, в котором спит сном, похожим на смерть, исконная правительница Тридевятого царства. Ее имя Елена Премудрая. Когдато она действительно занимала трон и считалась очень сильной колдуньей, которой все эти нынешние Гвиневры, Морганы и Хеллион не годятся в подметки. Обстоятельства ее смерти неясны. У каждого рассказчика они разные. То ли она уснула сама, то ли ее убил собственный сын, то ли отравила другая колдунья из зависти к ее таланту. Все варианты сходятся в одном: однажды она проснется, чтобы занять положенный ей престол. Где находится саркофаг, никто не знает. В некоторых версиях сон Елены охраняют семь стражей, которые убьют любого, кто подойдет близко.

– То есть это все не сказка, а правда? Хрустальный сакро...

– Гроб.

– ...гроб нашли? Финист боится за себя?

– Саркофаг не нашли, – отмахнулся нава, – иначе его бы уже распорядились уничтожить. Пока что Финист действительно только боится. Какойто местный крестьянский медиум, который еще ни разу не ошибался в своих предсказаниях, утверждал, что зрил саркофаг и Елену в нем, которая манила его и обещала скоро проснуться. Финист приказал того человека убить.

– Эта Елена, – спросил Баюн, – светлая или темная?

– Она умная – для человеческого существа, разумеется. А умный равно использует свет и тьму для своих целей.

Прежде, когда Баюн о Финисте – Ясном Соколе только слышал, он его даже уважал. Смелый, волевой, неподкупный и Тридевятое отдавать на растерзание не согласный. Но как только Финист ему встретился воочию и тут же его, Баюна, жизнью распорядился походя, да и не только его – появился в рысьей душе некий глубокий и темный колодец. Вот и сейчас на дно этого колодца канул очередной тяжелый камень. Есть у трона наследник. Но Финист ему этот трон не отдаст...