Зарницы красного лета

Мы направились знакомой дорогой, ведущей через бор, но темнота мешала скакать крупной рысью. Тот, кто был головным в цепочке, зачастую переводил своего коня на шаг. У проливчика между двух озер все партизаны собрались в круг, о чем-то тихонько заговорили. Мне не однажды приходилось проезжать здесь на телеге: глубина в проливчике была лишь по брюхо коню. Но сейчас на нем был слабый лед.

— Вечером трещал,— сказал мне отец.— Ехать надо поодиночке, шагом.

Лед и теперь потрескивал под верховыми, но все перебрались благополучно. А мне не повезло. На самой середине проливчика меня вдруг прямо-таки оглушило звоном лопающегося льда. Не испугайся мой конь, на мелководье не могло быть никакой беды. Но он испугался и давай со всей силой вымахивать из воды, исступленно крошить подковами льдины. За несколько минут, пробивая себе путь на другой берег, конь раз сто всего меня облил ледяной водой.

ТЕМНОЕ ПРЕДЗИМЬЕ

I

С первых дней ноября 1919 года колчаковское командование предприняло новое большое наступление против партизан лесостепного Алтая, намереваясь разгромить их до наступления зимы. Надо было спешно готовиться к обороне. Всеми работами по подготовке оборонительных позиций вокруг Солоновки, партизанской столицы, руководил начальник штаба корпуса (а впоследствии — армии) Яков Жигалин, находившийся здесь неотлучно. Человек образованный, хорошо знавший военное дело, энергичный, неутомимый, он многое сделал для того, чтобы Солоновка выстояла под любым напором врага. Десятки раз обходил он траншеи и окопы вокруг села, добиваясь, чтобы они отвечали твердым уставным требованиям и служили надежной защитой для обороняющихся войск.

Главком Ефим Мамонтов, прискакав однажды на часок в Со-лоновку, остался очень доволен тем, как готовились здесь позиции, и со спокойной душой отправился обратно в Малышев Лог, что в десяти верстах от Солоновки, за Касмалинским бором, на самой главной для здешних мест Соляной дороге.

Сюда, в Малышев Лог, Мамонтов спешно стягивал некоторые партизанские полки, действовавшие в последнее время на широких просторах междуречья Оби и Иртыша. Первым прибыл 2-и Славгородский полк, основное ядро которого состояло из его отрядов, возникших в начало августа. Мамонтов приказал командиру полка Орленко немедленно приступить к исправлению всех окопов, нарытых за лето близ села, по обе стороны Соляной дороги,— пока готовились оборонительные позиции вокруг Солоновки, он собирался задержать здесь противника на несколько дней.

7 ноября под вечер Ефим Мамонтов в сопровождении небольшой охраны прискакал в следующее село на Соляной дороге — Мельникове, где когда-то наголову разгромил батальон карателей полковника Окунева. Здесь стоял 3-й Бутырский полк, накануне подошедший из Алейской степи. Все в полку знали, что за перешейком между озерами, за Барнаульским бором, уже сосредоточиваются высадившиеся на станции Поспелиха два белогвардейских полка, все понимали, что приближаются решительные бои, и, естественно, в ожидании их не могли быть спокойными. Но у некоторых, должно быть, уже начинали подрагивать поджилки. Это немедленно заметил очень зоркий главком — по малейшим признакам он умел определять психологическое состояние частей («Они настроены панически»,— сообщил он Жигалину о бутырцах под утро, возвратясь в Малышев Лог).

Выехав к перешейку, где в то время находилась в боевом охранении рота моего отца, Мамонтов спешился, отдал поводья коноводу, а сам, в легкой кожанке и светло-серой папахе с красной лентой, с недовольным видом порывистой походкой направился к окопам. Под его сапогами с позванивающими шпорами поскрипывал песок, а шашка с шуршанием скользила между высоких^и жестких трав, побитых первыми морозами. Он молча поздоровался с отцом, вышел за линию окопов и, остановившись в одиночестве, долго вглядывался в темный бор и темное небо. «Не в духе»,— понял отец. Потом Мамонтов, обернувшись к подходившему командиру полка Каширову, невесело спросил:

— Как на озерах?

— Замерзли,— неопределенно ответил Каширов.

— Знаю. А какой лед?

— Вроде уже держит...

— И этого нс знаете! — с горестным удивлением воскликнул Мамонтов.— Как же вы здесь живете? Разведка не послана. Ничего о противнике не знаете. А ведь он не будет зимовать за бором. Он пойдет сюда. Когда? Где? Это надо знать! Если лед держит, он и не полезет вот здесь, на перешейке, а обойдет

вас по озерам и передушит, как слепых кутят.— Главком покосился на всех, кто стоял позади Каширова, да с такой укоризной, что те стыдливо опустили глаза.

— Виноват, товарищ; главком! — отозвался Каширов.