Зарницы красного лета

— Ладно уж...— ответил Мамонтов по-свойски, не желая больше обижать Каширова, в общем-то неплохого командира, но отчего-то невезучего и, должно быть, втайне страдающего от своей невезучести.— Надо сегодня же, товарищ Каширов, создать три группы разведки и послать за бор — в Новичиху, То-карево и Почкалку.— Он был отходчив сердцем, Ефим Мамонтов, и говорил уже все мягче и мягче, раскаиваясь в том, что не сдержался и отчитал командира полка при людях.— Все надо разузнать, Николай Иосифович, все доподлинно. Так будет надежнее.

Вот здесь-то мой отец и попросил главкома отправить его с одной из разведывательных групп в Почкалку. Мамонтов не удивился просьбе, но поинтересовался:

—А почему именно туда?

— Так я же знаю село!

— А-а, да-да...

— И там сейчас моя семья.

— Там? В гости небось к своим уехала? — удивился Мамонтов.— Зря! Дознаются беляки — быть беде. Сколько уже семей наших товаррпцей погибло — не счесть! Ступай! Может, заодно как-нибудь вывезешь?

— Попытаюсь,— тихо промолвил отец.

— Ступай, ступай,— повторил Мамонтов, но тут же, все еще испытывая раскаяние за свою горячность, добавил: — Впрочем, это дело Николая Иосифовича. Но я не возражаю. Только ты смотри, дело делай, да про семью не забудь. И еще вот что: полк завтра уйдет отсюда в Малышев Лог. И ты возвращайся туда, да дуй лучше напрямки, степью, а то здесь могут беляки быть.

За три дня после поездки в Мельниково Мамонтову удалось стянуть в Малышев Лог еще три полка: 3-й Бутырский, 5-и Степной и 6-й Кулундинский. Кроме того, в соседнее село Дол-гово вот-вот должен был подойти 7-й полк Красных орлов,— стало быть, тоже будет под рукой. И только о 1-м Алейском поступили неприятные вести: не подчиняясь приказу, полк самовольно отправился в сторону Алейской степи. Это был первый в армии случай грубейшего нарушения воинской дисциплины.

О том, что в 1-м Алейском полку дают себя знать настроения местничества, Мамонтову было известно. Главком знал, что с наступлением холодов алейцы стали рваться в родные места. Почти ежедневно они шумно митинговали, требуя направить их на Алей. На днях по решению штаба корпуса новым командиром полка был назначен Федор Архипов — тот, что привел в августе алейцев на соединение с отрядами Мамонтова. Его

послали туда в надежде, что он как бывший вожак адейского отряда, из которого вырос полк, сможет повлиять на своих земляков, смутьянов и нарушителей дисциплины. А оказалось, что и ему не чужд дух местничества.

Федор Архипов после встречи с Мамонтовым в Мельникове только один месяц был начальником штаба его армии. Они не поладили, и очень основательно, из-за методов борьбы с пьянством. Нечего греха таить, в армии находилось немало любителей самосидки, которую совсем недавно научились гнать в сибирских селах, и, раз дело пошло на лад, постарались придать ему размах, достойный Сибири. Надо было принимать крутые меры. Тогда-то по настояпию Архипова — человека твердых большевистских убеждений, но слишком прямолинейного, жестокого,— было принято решепие штаба о применении порки за пьянство, причем невзирая на лица.

Через несколько дней член штаба Сизов, горячо ратовавший за суровое решение, отправился в армию для искоренения пьянства. Но, как это нередко случается с подобными блюстителями дисциплины, сам напился в стельку и вел себя недостойно. А когда вернулся в Солоновку, Архипов избил его. В протоколе заседания штаба, где разбиралось это дело, обстоятельства самосуда изложены так: «...Его позвали в штаб, и на пути к штабу Архипов его избил кулаком, а в штабе плетью и рукоятью револьвера прошиб ему голову. Бил его Архипов с прибаутками: «Вот тебе теплая квартира!», «Вот тебе девки!». Обещался выслать его за пределы района штаба как государственного преступника. После чего он (Сизов) рассказал свою биографию, из которой видно, что он хороший политический работпик».

На том заседании выяснилось, что хотя Мамонтов и за суровые меры борьбы с пьянством, но против всяких «экзекуций» как не отвечающих духу нового времени. Архипов был отстранен от должности начальника штаба, хотя Сизов', по его словам, в «интересах революции» и простил его за самосуд. Архипов стал рядовым работником штаба, но вскоре, не вынеся обиды, да и побаиваясь гнева Мамонтова, уехал работать в Облаком — так сокращенно назывался созданный в то время Западно-Сибирский исполнительный комитет Советов, осуществлявший гражданскую власть на территории, где действовали партизанские войска.

И вот Архипов, вместо того чтобы одернуть бузотеров и горлопанов, сам поддержал идейку возвращения в родные места, да еще в такие тревожные дни! Большая часть 1-го Алейского полка ушла с Архиповым на Алей, покипув армию, которая готовилась к решительному сражению, и лишь меньшая часть, состоящая из неалейцев, направилась в сторону Малышева Лога. Оставшись верной своей армии, она с тех пор стала называться 1-м Алтайским полком.