Зарой меня глубже. Такая богатая, такая красивая и такая мертвая. Представление окончено

— Очень просто. Вы знаете, насколько ошибочным может быть свидетельство очевидца. Два разных человека всегда видят происшествие по-разному. Как часто очевидцы дают одинаковый словесный портрет подозреваемого? Джордж просто сказал, что он по его мнению видел. Фактически он видел женщину на моих коленях и подумал, что мы занимаемся любовью. Чего же еще ожидать от людей в таком положении? Поэтому он так и сказал. Но любовь — обоюдное действие, тут нужны оба партнера. На самом деле я не целовал девушку, а пытался вырваться.

Бойс раздраженно вздохнул:

— Парень говорит, как юрист.

Нолан вскинул на него глаза:

— Он и есть юрист. Я думал, ты знаешь, — он стряхнул пепел с сигареты. — До войны Джордан был почтовым инспектором, изучал по ночам юриспруденцию. Получил право адвокатской практики в суде за пару лет до призыва.

Нолан заметил мое изумление и сухо добавил:

— Мы много чего узнали. Например, ты был в Северной Африке, Индии, Китае; один из лихих парней спецслужбы Донована.

Бойс с отвращением поморщился:

— Прекрасно! Вот так история! Подозреваемый номер один на поверку оказывается юристом, остроумным молодым адвокатом, который знает все ответы. Он знает про ошибки очевидцев и про то, что они видят или не видят, но думают, что видят.

Я почувствовал, что вспотел, и повернулся к нему:

— Какого дьявола вам нужно? Чтобы я сказал, что знаю девушку, что мы жили вместе во грехе, что меня затошнило от духов, и я ее убил? Что я отравил ее в собственной квартире и отволок вниз в такси, где меня каждая собака знает? Вы думаете, я хоть на мгновение мог быть уверен, что скроюсь? С такой-то прислугой? Не отказывайте мне хоть в капле ума, инспектор. Может, я и не самый умный парень в мире, но если бы я задумал такое, то разыграл бы все куда лучше. Но только говорю я правду.

Нолан коротко буркнул:

— Ладно, парень, не кипятись, — и одарил меня долгим спокойным взглядом. — Хорошо, допустим, мы поверим в твою историю. Но есть такое, что проглотить сложнее. Ее одежда. По словам швейцара, на ней было только белье.

— Верно, — ухватился за его слова Бойс. — Почему незнакомая девушка оказалась в твоей квартире полуголая?

— Может, вы сможете объяснить, — вздохнул я. — Будь я проклят, если я могу. Она была раздета, когда я вошел. Зачем мне просить ее раздеваться?

Он зло сверкнул глазами:

— Ты действительно хочешь, чтобы я рассказал?

Нолан вздохнул:

— Вот меня в моей квартире девушки никогда не встречали подобным образом.

— Тебе нужно их удивить, — ехидно посоветовал Бойс. — Нужно вернуться домой неожиданно.

— Очень смешно, — хмыкнул я. — Ха-ха-ха.

Нолан вынул сигарету и внимательно ее изучал.

— Что ты забрал из ее сумочки?

Я поднял глаза и столкнулся с его проницательным взглядом. Я ничего не ответил. Он был крайне умным мерзавцем, и почуял бы ложь моментально.

— Давай, давай, — подбодрил он. — Ты же не попросишь нас поверить, что не обшарил ее сумочку, пока она валялась на полу.

Я кивнул.

— Ладно, я проверил ее сумку. Но единственное, что я выудил — это клочок бумаги с моим именем и адресом.

— Ага… И что еще?

— Ключ, флакон духов, сотенную банкноту и горсть мелочи.

Нолан напрягся:

— Сотенную банкноту? Ты уверен?

— Несомненно.

— Верник! — взревел он. Впервые я услышал, что он повысил голос. В уголках вдруг ставшего неумолимым рта вздулись мускулы. В дверях показалась туповатая физиономия Верника.

— Тащи сюда таксиста, — бросил Нолан, — и не слишком деликатничай.

Верник исчез. Нолан потирал костяшки и мрачно качал головой.

— Упырь чертов! Обокрасть мертвую!

Я смотрел на него с удивлением. Полицейская ищейка, человек, который сталкивался со всеми мыслимыми убийствами — и осталось достаточно чувств, чтобы возмутиться обыкновенным мародерством! Сентиментальный коп.

Сейчас мы находились по разные стороны забора, но что-то в этом человеке мне нравилось.

— А как насчет ее одежды? — спросил я. — Метки химчистки или прачечной — что-нибудь для зацепки?

Он сурово покачал головой.

— Все было с иголочки. Каждый лоскуток. Все куплено в крупных специализированных магазинах. Опознать ее продавцы не смогут.

— Кто-нибудь заметит ее пропажу и покажется в морге.

— Мы не можем этого ждать, — загремел Бойс. — В случае убийства улики исчезают слишком быстро. След остывает, а память коротка.

— Но у нее должны быть родственники.

Нолан покачал головой:

— Знаешь ли ты, сколько окоченевших трупов мы ежегодно хороним в общей могиле? Сколько отдаем на медицинский факультет? Тела, на которые никто не претендует. Ни семья, ни друзья, никто. Можно подумать, их даже не находили в капусте, они так и продолжали там расти.

Зазвонил телефон, Бойс снял трубку, назвался и какое-то время слушал. Потом нажал рычаг и уперся в меня взглядом.

— Где ты брал бренди?

— В десятый раз повторяю, — устало промямлил я, — нигде я его не брал. Я ненавижу бренди. Меня от него мутит. Я никогда его не покупаю.

Нолан стрельнул в него глазами:

— Лаборатория?

— Да, — сказал Бойс. — Дозы хлоралгидрата хватило бы на целый полк.

— Хлоралгидрат, — задумчиво протянул Нолан. — Наркотик. В народе известен как «Микки Фин».

— Смертельное средство, да?