Зарождение добровольческой армии

Выйдя от атамана, мы в скором времени нашли и Барочную улицу, и лазарет №2. Войдя в помещение лазарета, мы сразу же окунулись в казарменную обстановку. От входа наверх вела довольно широкая лестница, а на втором этаже был слышен шум многочисленных голосов, затем послышалась команда: «Второму взводу строиться!»

Когда мы поднялись наверх, то были встречены дежурным по части, подошедшим ко мне с рапортом (я был в генеральской форме). На мой вопрос о генерале Алексееве мне ответили, что он придет позже, а теперь, около 10 часов, здесь будет генерал Эрдели. Пришлось выйти на улицу п подождать около часу до прибытия генерала Эрдели. Придя в указанный час, я действительно встретил генерала Эрдели, который меня тотчас принял. На его вопрос о цели моего приезда я доложил ему все подробности. Выслушав меня, он воскликнул: «Неужели в Ростове возможно формирование?» И когда я подтвердил это и изложил наши пожелания и нужды, то генерал посоветовал мне подождать прихода генерала Алексеева и доложить ему все мною сказанное.

Генерал Алексеев прибыл в казарму около 12 часов и тотчас же принял меня. Выслушав мой доклад, он сказал: «Здесь нам будут мешать — приходите ко мне на квартиру к двум часам, там и поговорим подробнее» — и дал свой адрес. В назначенный час я был на квартире генерала. Это была небольшая, узкая, в одно окно комнатка, в которой стояла узкая кровать, стол и три–четыре стула. У меня невольно сжалось сердце — в таком убогом помещении живет второй после Государя человек Великой Российской Империи. До чего мы докатились!

Предложив мне сесть, генерал приказал мне повторить ему мой доклад. Внимательно выслушав меня, он повторил слова генерала Эрдели: «Неужели в Ростове можно произвести формирование?» После этого мы начали разговор о подробностях формирования, который закончился словами генерала Алексеева: «Если бы вы пришли ко мне семью днями раньше, я готов был поставить на всем крест. Теперь же, с Божьей помощью, начинайте — быть может, мы сможем что-нибудь сделать, чтобы помочь нашему несчастному Государю».

Генерал Алексеев назначил меня начальником 1–го отряда Добровольческой армии. Когда я доложил ему, что считаю необходимым объявить мобилизацию всех военнослужащих, так как добровольческая система формирования не может дать желательных результатов, то генерал ответил, что он не имеет права объявить мобилизацию. Невзирая на повторное предложение о мобилизации, он остался при своем «добровольческом» порядке формирования армии.

Для работ по приему добровольцев — уже не для самообороны, а для общей борьбы против большевиков — городским самоуправлением города Ростова–на–Дону по моему требованию было отведено помещение на Никольской улице, № 125. Однако в скором времени оно оказалось малым, и на мое требование об отводе более просторного помещения нам был отведен на Пушкинской улице, номер 1, особняк Парамонова. Это помещение вполне отвечало условиям нашей работы. В помещении штаба находился постоянный караул с пулеметом и ручными гранатами. Приток добровольцев был непрестанный.

Согласно приказания генерала Алексеева, я должен был периодически докладывать ему о ходе формирования, во исполнение чего числа 6–го или 7 декабря я поехал в Новочеркасск с докладом. К этому времени в Ростове были сформированы два батальона пехоты — 2–й и 3–й батальоны Добровольческой армии 1–й батальон был сформирован в Новочеркасске, командовал им полковник Борисов. В Ростове 2–м батальоном командовал полковник Лаврентьев, фамилии командира 3–го батальона не могу вспомнить, Морской ротой командовал капитан 1–го ранга Потемкин, батареей — полковник Икишев [274] и дивизионом конницы — полковник Гершельман. Во второй половине ноября с фронта прибыл в Ростов Корниловский ударный полк под командой полковника Нежинцева и помощника командира полка капитана Скоблина. Полк поместился в казармах 136–го пехотного Таганрогского полка.