Зарубежная литература средних веков. Хрестоматия

Щит свой тяжелый схватил он, копье держал наготове, —
Нрав чужого коня он хотел испытать под оружьем.
В гневе король, обезумев, к нему помчался навстречу.
И, не доехав еще, надменное выкрикнул слово;
¹²³⁰

«Враг беспощадный, теперь берегись! Ведь дебри лесныеНынче от нас далеки, в которых, как волк кровожадный,
Зубы ты скалил со злобой и лаял, наш слух оскорбляя.
Если согласен, теперь мы сразимся на поле открытом;
Будет ли битвы исход подобным началу — увидишь.
Подкупом счастье свое ты купил, потому-то, конечно,
Ты и бежать не готов и сдаться на милость не хочешь».

Алфера сын королю не ответил ни словом единым,

Словно не слышал его, лишь к Хагену он обратился:
«Хаген, к тебе моя речь: задержись на миг и послушай!
¹²⁴⁰ Что так внезапно, скажи, изменило столь верного друга?
Ты лишь недавно, когда расставались с тобой мы, как будто
Вырваться долго не мог из дружеских наших объятий.
Чем ты так оскорблен, что на нас ты поднял оружье?
Я же надежду питал — но, вижу, ошибся жестоко, —
Думал, коль вести дойдут о моем возвращеньи с чужбины,
Сам поспешишь ты мне выйти навстречу приветствовать друга.
В дом свой как гостя введешь, хотя бы о том не просил я,
И добровольно меня ты сам проводишь в отчизну.
Я опасался уже, что подарками слишком богато
¹²⁵⁰ Ты осыплешь меня! Пробираясь по дебрям дремучим,
Думал: «Из франков никто мне не страшен — ведь Хаген меж ними!»

Я заклинаю тебя: одумайся! детские игры

Наши припомни, как, вместе учась, мы силы и опыт
В них набирали и дружно росли в наши юные годы.
Где же пропала та наша хваленая дружба, что прежде
Верной была и в дому, и в бою и размолвок не знала?
Верь мне, дружба с тобой заменяла мне отчую ласку;
В годы, что жили мы вместе, я редко о родине думал.
Как ты можешь забыть наши частые верности клятвы?
¹²⁶⁰ Я умоляю тебя: не вступай в беззаконную битву,
Пусть на все времена нерушим наш союз пребывает!
Если согласен — вернешься домой с дорогими дарами,
Щит твой наполню сейчас же я кучею золота яркой».

Но отвечал ему Хаген со взором суровым и мрачным,

Речь дышала его нескрываемым яростным гневом:
«Первым к насилью прибег ты, теперь же — к хитрым уловкам?
Ты же и верность нарушил — ведь знал ты, что здесь я, и все же
Многих друзей ты убил, и даже родных мне по крови.
Не говори же теперь, что будто меня не узнал ты —
Если не видел лица, то видел мои ты доспехи,
Были знакомы тебе и они, и мое все обличье.
Впрочем, я все бы простил, если б не было тяжкой утраты:
Был лишь один у меня цветок драгоценный, любимый, —
Он, золотистый и нежный, мечом, как серпом, твоим срезан![24]
Этим ты первый нарушил друг другу данные клятвы,
И потому от тебя не приму никакого подарка.

Только одно я хочу — испытать твою силу и доблесть,

И за племянника кровь с тебя потребую плату;
Пусть я иль мертвым паду, иль подвиг свершу достославный!»
¹²⁸⁰ Это промолвив, он спрыгнул с коня, приготовился к бою;
Спешился быстро и Гунтер, не медлил и доблестный Вальтер;
Все решились вступить в открытый бой рукопашный,
Стали друг против друга, отбить готовясь удары,
И под ремнями щитов напряглись могучие руки. <...>

¹³⁶⁰

Вальтер, кинув копье, бегом вперед устремился,Меч обнажил и напал на Гунтера с дикой отвагой.
С правой руки короля он щит сорвал, и ударом
Метким и ловким его поразил с небывалою силой.
Ногу выше колена ему он отсек до сустава.
Гунтер на щит свой упал и у Вальтера ног распростерся.
Видя, как рухнул король, побледнел от ужаса Хаген, —
Кровь от лица отлила. Свой меч окровавленный снова
Вальтер занес над упавшим, удар готовя смертельный.
В миг этот Хаген забыл о прежней обиде — нагнувшись,

¹³⁷⁰

Голову он под удар подставил, и Вальтер с размахаРуку не смог удержать и на шлем его меч свой обрушил.
Крепок был кованый шлем и украшен резьбою искусной:
Вынес он грозный удар — только искры кругом засверкали.
Но, натолкнувшись на шлем, — о горе! — в куски разлетелся
Меч, и осколки, блестя, полетели в воздух и в траву,
Только лишь Вальтер увидел свой меч, лежащий в осколках,
Он обезумел от гнева: в руке его правой осталась,
Тяжесть меча потеряв, одна рукоятка — блестела
Золотом ярким она и искусной работой литейной.
¹³⁸⁰ Прочь он ее отшвырнул, как ненужный презренный обломок,
Кисть своей правой руки оставив на миг без прикрытья;
Хаген тот миг улучил, и ее отрубил, торжествуя.
Свой не закончив размах, отважная пала десница:
Много народов, племен, королей перед ней трепетало,
В неисчислимых победах ее блистали трофеи.
Но непреклонный боец не хотел уступить неудаче.
Страшную боль победил он своею разумною волей,
Духом не пал ни на миг, и лицо его было спокойным.
Руку с обрубленной кистью в ремень щита он просунул,
¹³⁹⁰ Вырвал рукой уцелевшей тотчас кинжал он короткий —
Тот, что, как сказано раньше, висел на поясе справа, —
И за увечье свое отомстил жестокою карой —
Хагену правое око ударом он выколол метким
И от виска до губы кинжалом рассек ему щеку,
Выбив зубов коренных ему по три и сверху и снизу.

После, как это случилось, жестокая кончилась битва,

Всем не хватало дыханья, и тяжкие раны велели
Всем им оружье сложить. Да и кто бы мог дальше сражаться,
Если такие герои, телесною равные силой,
¹⁴⁰⁰ Равные пламенным духом, сошлись и прошли сквозь сраженье?

Так закончился бой, и стяжал себе каждый награду:

Рядом лежали в траве нога короля и десница
Вальтера, и трепетал еще Хагена глаз. Поделили
Вот как они меж собой золотые наплечья аваров!

Двое присели на траву, а третий лежал без движенья.

Льющейся крови потоки они отирали цветами.
Девушку Вальтер окликнул, еще дрожавшую в страхе.
И подойдя к ним, она перевязками боль утолила.
После ж, как все завершила, велел ей жених нареченный:
¹⁴¹⁰ «Ну-ка, смешай нам вина и подай его Хагену первым!
Он — отличный боец, коли верности клятвы он держит.
Мне ты потом поднесешь — ведь больше я всех потрудился.
Гунтер же выпьет в последний черед — он слаб оказался
В битве, где храбрость и мощь великих мужей проявилась:
Марсу служит он плохо, и нет в нем огня боевого».
Все, как Вальтер велел, исполнила дочь Херирика.
Хаген, однако, не принял вина, хоть и мучился жаждой.
«Прежде, — сказал он, — вино жениху своему и владыке,
Алфера сыну, подай: признаю, что меня он храбрее,
Да и не только меня — он всех в бою превосходит».
Были язвительный Хаген и Вальтер, герой аквитанский,
Вовсе не сломлены духом, устало лишь мощное тело;
И, отдыхая от шума сраженья и грозных ударов,
В спор шутливый вступили, вином наполнивши кубки.
Франк промолвил: «Мой друг, отныне стрелять на охоте
Будешь оленей одних — тебе нужно немало перчаток.
Правую — вот мой совет — набивай ты шерстью помягче,
Тех, кто увечья не видел, поддельной рукой ты обманешь.
Что же ты скажешь? Увы! Отчизны обычай нарушив,
Будешь справа ты меч свой носить, — это всякий увидит.
Если ж захочешь ты вдруг супругу обнять, то неужто
Стан ее охватить придется левой рукою?
Впрочем, короче скажу: за что бы теперь ты ни взялся,
Будешь всегда ты левшой». Но Хагену Вальтер ответил:
«Право, дивлюся, сикамбр[25] одноглазый, чего ты храбришься?
Буду оленей гонять — ты ж кабаньих клыков опасайся!
Слугам своим отдавать ты, кося лишь, сможешь приказы,
Взглядом косым лишь отряды бойцов ты приветствовать сможешь.
Старую дружбу храня, совет тебе дам я разумный:
¹⁴⁴⁰ Ты, как вернешься домой и очаг свой родимый увидишь,
Кашу свари из муки с молоком да заправь ее салом:
Будет она и пищей тебе и полезным лекарством».

Так шутливою речью они свой союз обновили.

На руки взяв короля, изнуренного болью от раны,
Подняли вместе его на коня и друг с другом расстались.
Франки вернулись в Ворматий; родной страны аквитанской
Вальтер достиг и встречен там был с ликованьем и честью.
Вскоре свою с Хильдегундой он свадьбу справил по чину.
Был он всеми любим, и, когда родитель скончался,
¹⁴⁵⁰ Десятилетия три он счастливо правил народом.
Вел ли он войны, и сколько, и много ль побед одержал он, —
Я написать не могу: перо уж мое притупилось.
Тот, кто это прочтет, милосердным да будет к цикаде[26]:
Голос ее не окреп, и неопытен возраст незрелый,
Не покидала гнезда никогда и ввысь не взлетала.
Вот о Вальтере песнь. Иисус вам да будет спасеньем!