Зарубежная повесть

Полковник стоял у письменного стола. Лейтенант вытянулся и отдал честь. Тот ограничился тем, что устремил на него тусклый суровый взгляд. Потом повернулся к майору:

— Я хочу переговорить с лейтенантом наедине.

Майор вышел, закрыв за собою дверь. Полковник принялся расхаживать по комнате, заложив руки за спину и рассеянно опустив голову, словно забыв о присутствии другого офицера.

«Не предложил даже сесть, — подумал лейтенант, — а я едва держусь на ногах… Но что ему от меня нужно? Почему он молчит? К чему вся эта комедия?»

Полковник в свою очередь искоса наблюдал за ним. Он с трудом различал черты его лица, так ему хотелось спать. Он не успел подремать и полчаса… Его разбудили из-за этого проклятого взрыва. Он знал, что в жилах этого человека течет негритянская кровь: половина на половину. Однако это лицо не показалось ему неприятным. Полковник подошел к столу и порылся в бумагах.

— Чувствуйте себя свободно, лейтенант. У меня здесь ваш послужной список… Ваша работа, я вижу, получила довольно высокую оценку… Но я вас вызвал не для того, чтобы похвалить, а чтобы дать вам одно важное поручение.

Он снова замолчал. Лейтенант с тревогой ждал, чувствуя, что в горле у него пересохло.

— Вы должны знать, что кафе «Каравелла» взлетело на воздух менее двух часов назад…

— Да, полковник.

— Есть у вас подозрение, кто подложил бомбу?

— Нет, полковник.

— Так вот, нам это известно.

Пот заливал лейтенанту глаза, и теперь он смотрел на собеседника сквозь пелену влаги. И молча ждал, что скажет полковник.

— Через двадцать минут после взрыва наша полиция схватила двух террористов в тот момент, когда они закладывали бомбу внутри пагоды. Оба бросились бежать, наши люди открыли по ним огонь и ранили их. Один был ранен смертельно и во время допроса с гордостью заявил, что взрыв в кафе устроили они с товарищем. Его откровенность объяснялась тем, что он видел, как его приятель упал в нескольких шагах от него, и полагал, что тот убит. Зная, что его рана смертельна, он счел возможным сказать правду.

Полковник замолчал и поднес руку ко рту, скрывая зевок.

— Теперь самое главное, лейтенант. Этот террорист признался, что они с товарищем спрятали еще одну адскую машину, и она должна взорваться через пять часов! А когда один из наших офицеров спросил его где, бандит торжествующе улыбнулся и ничего не сказал.

Полковник подошел к окну, рассчитывая, что там будет легче дышать, — ночь была тихой и мучительно душной. Снова взглянув на лейтенанта, он добавил:

— Этот человек умер. Но его приятель был ранен легко, в ногу, и сейчас находится в нашем госпитале.

— Понимаю, полковник.

— Так вот. Через несколько минут пленный будет в вашем распоряжении в подвале этого здания…

— В моем распоряжении? — переспросил лейтенант, словно не понимая.

Тот взглянул на свои часы. Затем снова уставился на лейтенанта.

— Я поручаю вам допросить раненого и узнать, где спрятана эта бомба.

— Почему вы поручаете это именно мне? — спросил лейтенант.

— Разве я должен обосновывать приказания, которые отдаю своим подчиненным?

— Нет, полковник.

— Конечно, но все же я объясню. Как вам известно, почти все офицеры нашей части находятся сейчас вне города, выполняя специальные задания в разных населенных пунктах района… А мы не можем терять времени. Если сегодня ночью взорвется еще одна бомба, нашему престижу будет нанесен страшный урон, так как народ станет считать наших врагов вездесущими и всемогущими, а нас — просто-напросто… бессильными.

Лейтенант растерянно смотрел в окно. Луна, как перезрелый плод, повисла на ветке дерева в саду. Вдали снова грохотала канонада.

— Я не слишком верю методам, которые применяете вы, психологи. И не питаю особого доверия к эффективности электронно-вычислительных машин, которые толкуют ответы допрашиваемых военнопленных. В любом случае сейчас у нас нет времени прибегать к машинам. Все зависит только от вас. Но учтите одно: если вы потерпите неудачу, если за три часа — слышите, максимум за три часа — вы не сумеете вырвать у пленного признание, вы будете отвечать за смерть и увечья десятков, а возможно, и сотен ни в чем не повинных людей — детей, женщин, стариков…

Лейтенант был ошеломлен. Все это походило на кошмар.

— Три часа… — пробормотал он.

— Напомню вам, что, согласно признанию умершего террориста, вторая бомба должна взорваться в четыре часа утра. Нам нужно точно узнать ее местонахождение за час до этого срока. По меньшей мере…

— Но, полковник, вы же знаете, что люди этого типа, как правило, ничего не говорят.

— Заставьте пленного заговорить.

— Но он, наверно, фанатик!

— Будьте также фанатиком.

Лейтенант почувствовал, что его загнали в ловушку.

— Хорошо… сначала я использую все методы убеждения. Если они не дадут результата, то прибегну к «сыворотке истины».

Полковник покачал головой.

— Не думаю, чтобы это дало положительные результаты. Мне известны некоторые случаи… Пленный только отупеет и начнет молоть вздор.

— Но тогда… какие же другие средства мне остаются?