Зарубежный детектив 1979

—        Разумеется, листовки мы распространяли тайно и с боль­шими предосторожностями. Сами тоже с верующими беседуем, выявляя таким образом нам сочувствующих. Если нам удастся привлечь на свою сторону население хотя бы нескольких айма­ков, то мы сможем выставить десятки сотен вооруженных воинов в придачу мощной армии японцев, которая двинется к нам на помощь. По-моему, это будет немало.

—        Малым делом, — усмехнулся Балдан, — новую власть не спихнешь, достойный хамба-лама. Я не сомневаюсь в размахе ваших действий и в вашей дальновидности. Главное — не оста­навливаться на том, что уже сделано.

Хамба-лама почитался в своем краю как живой бурхан, люди ему верили, открывали перед ним сокровенные мысли и желания. Чтобы получить его благословение, отдавали часто последнее, что у них было.

Прикрыв глаза, настоятель сделал сосредоточенное лицо, как это делают созерцатели, прошептал по-тибетски короткое закли­нание и спокойным тоном продолжал:

- Несколько дней назад один наш человек ушел за кордон к японцам. По моим подсчетам, он уже с ними встретился.

- Что за человек? — поинтересовался Балдан.

- Человек проверенный и надежный. В свое время он и в городе жил, и по аймакам поездил. Вообще, это образованный и, я бы сказал, ловкий человек. Прежде состоял в партии, но за преступление был исключен и посажен в тюрьму. Если на этот раз ему повезет, то он вернется с богатым уловом.

- А здесь, в наших краях, есть преданные нам люди?

- Конечно, есть. На днях я познакомлю вас с двумя наиболее влиятельными из них — Дамираном по прозвищу Кургузый тай-джи (1) и бывшим головою Халхин-Гольского уезда богатеем Лув-саном. Преданнейшие люди, на них можете полагаться, как на самого себя.

1 Т а й д ж и — дворянин.

Под жилье Балдану отвели небольшую деревянную пристрой­ку с окном, затянутым тонкой рисовой бумагой вместо стекла, с трудом пропусгсавшей тусклый свет с улицы, и назначили стар­шим казначеем, чему он был очень рад, так как работа казначея открывала перед ним широкое поле деятельности, а главное — у него появилась возможность постоянно общаться с низшими ламами и простыми скотоводами. Таким образом он мог узнавать их настроения и интересы, под предлогом сбора пожертвований мог свободно отлучаться из монастыря.

Как особо доверенное лицо самого хубилгана, Балдан стал пользоваться в монастыре не только полным доверием ламства, но большим уважением к своей особе с их стороны. Хамба-лама и его ближайшее окружение почитали за честь попросить у него какого-нибудь совета или просто о чем-либо с ним побеседовать. Так в течение нескольких дней он перезнакомился ночти со все­ми тамошними ламами.

В один из вечеров Балдан незаметно вышел из своей при­стройки, спустился с холма и направился от монастыря в ту сто­рону, где жили простые скотоводы. Тихонько прокравшись к стоящей на отшибе маленькой черной юрте монастырского водо­воза-бобыля Гомпила, Балдан потянул за кошму, служившую дверью, и вошел в юрту.

Гомпил сидел на тонком засаленном тюфяке возле железной печурки при тусклом мерцающем свете жирника и уплетал горя­чую, только что снятую с печки лапшу, с шумом втягивая ее в себя. При виде незнакомого человека, неожиданно появившегося в столь поздний час, Гомпил вздрогнул, расплескав лапшу, и с растерянным видом робко предложил гостю сесть возле печки. По обычаю монгольского гостеприимства Гомпил налил в пиалу чай с молоком и подал незнакомцу. Принимая пиалу с чаем обе­ими руками, как того требовали правила хорошего тона, Балдан сказал пароль. Гомпил, услышав долгожданные слова, облегченно вздохнул и с улыбкой проговорил отзыв.

—        Ну, Гомпил, какие новости? Только коротко и быстро. Водовоз подсел поближе к Балдану и начал рассказывать: