Зарубежный детектив 1979

- Со временем благодаря нашим усилиям его влияние на много­численное ламство Монголии может стать почти неограничен­ным. А если выйдет что-нибудь такое... такое, — Инокузи щелк­нул пальцами, — мы всегда дюжем сослаться на письмо Дамдин-Очира с просьбой о помощи. Надо с ним встретиться. Что это за человек? Если он мне понравится, можно будет организовать спектакль возведения его на ханский престол. Конечно, не время еще мечтать о престоле в масштабах всей Халхасии, для начала достаточно будет пожаловать ему титул хана и в вотчину опре­делить восточную область со ставкой в Баргутской кумирне. Че­рез этого новоявленного богд-хана, так сказать, нашего крестни­ка, мы сможем вершить большие дела в Монголии. Интересно, что положит мне на руку этот лама? В зависимости от этого я и решу вопрос, пожаловать титул хана ему или кому-то друго­му. Но титул богд-хана может пожаловать лишь святой Банчин-богдо, иначе Дамдин-Очир на это не пойдет», — вслух размыш­лял Инокузи, посасывая крепкую сигару и любуясь дорогим перстнем на правой руке.

Инокузи подошел к большому окну, отдернул тяжелый зана­вес и посмотрел вдаль. «Какой я мудрый! Какой дальновид­ный!» — превозносил он свои заслуги, восхищаясь своими за­мыслами и самодовольно потирая руки. Он еще немного походил по кабинету взад-вперед, сел в кожаное кресло за огромный письменный стол и стал ждать. Через несколько минут в точно назначенный час в кабинет господина Инокузи вошел в сопро­вождении бурята Дондога широколицый, с выдающимися скула­ми халха-монгол, по великолепию одежды которого можно было догадаться о его принадлежности к очень высокому духовному сану.

- Личный посол хубилгана Довчина — Дамдин-Очир, — представил его бурят и в нижайшем поклоне обеими руками протянул господину Инокузи японский перевод письма от хубил­гана.

- Очень хорошо. Сердечно рад видеть здесь посланника хал-хасского ламства. Эту встречу почту лично для себя за большое счастье. Надеюсь, что наша сегодняшняя встреча откроет новую, удивительную страницу в истории японо-монгольских отноше­ний, — произнося эти слова высокомерным тоном, Инокузи встал из-за стола, чтобы придать своей речи еще больший вес. Но тут он вдруг увидел, как Дамдин-Очир вытащил из-за пазухи небес­но-голубой из тончайшего шелка хадаг(1) а на нем — яркого сол­нечного цвета ембу(2) из чистого золота. Инокузи вдруг замолчал, уставившись на золотой слиток, лихорадочно сглотнул слюну и дрожащими руками зачем-то поправил галстук. Дамдин-Очир при виде замешательства господина Инокузи встал со своего места, широким жестом развернул хадаг, положил на него золотой ембу и двумя руками в величественной позе, преисполненной достоин­ства, преподнес японцу.

1 Хадаг — шелковая ткань в виде шарфа, преподносимая по мон­гольскому обычаю в знак дружбы, поздравления, уважения. На хадаг ча­сто кладут преподносимый подарок.

8 Е м б у — слиток чпетого золота, отлитый в специальной форме. Имеет различный вес от 5—10 до нескольких десятков лан (1 лан = 37,3 г).

—        Великий покровитель из Страны восходящего солнца, за­щитник нашей религии и спаситель лам Халха-Монголии, вку­сивших много горестей и обид! Как знак нашего обоюдного рас-положения друг к другу и символ удачи в нашем священном деле покорно прошу принять этот скромный подарок!

На лице Инокузи расплылась улыбка, он гораздо быстрее, чем того требовали правила хорошего тона, поспешил принять «скромный» дар. На лице молодого секретаря господина Инокузи, приглашенного для стенографирования беседы, выступили капли пота, глаза выражали откровенную зависть. От высокомерного ви­да господина Инокузи не осталось и следа. Он поминутно улы­бался, пытаясь завести непринужденный разговор, даже голос его изменился, стал мягче и ровнее, что не укрылось от внимания Дамдин-Очира. «Этот человек очень любнг дорогие подарки. Это нам на руку. У нас в Халха-Монголии кое-что имеется. Значит, Дондог не наврал. Япошки падки на деньги. Если мы будем поча­ще показывать им наше золото, а аратов усмирять учением бур­хана, то непременно достигнем яселаемого», — думал Дамдин-Очир, не спуская глаз с господина Инокузи.

Японец задал несколько вопросов, связанных с внутренним положением Монголии, и внимательно выслушивал ответы, нерв­но покусывая тонкие губы.

- С кем из наших людей вы были связаны у себя на ро­дине?

- С Буянтом. Это человек действия, от него нам была боль­шая помощь. В ближайшее время сам сюда пожалует. Хотел кое-что послать со мной, но передумал и решил все везти сам.

Инокузи достал из сейфа большую фотокарточку и полоишл на стол перед Дамдин-Очиром.

—        Да, он самый. Только здесь слишком молод. Сейчас он не­сколько изменился: располнел на нашей жирной баранине и до­черна загорел под монгольским солнцем.