Зарубежный криминальный роман

— Скажем так: у меня есть основания предполагать. Откуда берутся деньги? Я говорю не только о тачке, но о еде для пяти человек. Без ее денег мы бы все ходили голодными. Денег, с которыми мы приехали, ста сорока с чем-то долларов, хватило бы не больше, чем на месяц. Она сказала Хебдену, чтобы он их не тратил и что она будет платить сама. А ведь для того, чтобы платить, надо их получить, а как? — Вот именно — как? Рензигер повернулся на каблуках. Он был явно расстроен.

— Вы заставляете меня говорить то, о чем я предпочитал бы умолчать. Господи Боже! Я ничего не имею против девушки. Скорее, наоборот. Мне жаль ее.

— Почему вы ее жалеете? Если это девка, значит девка.

— Нет, она не девка.

— Но ведь вы сказали...

— Ладно. Я объясню вам, что к чему, а вы уж сами разбирайтесь. Во-первых, работает она по ночам. И не больше двух-трех раз в неделю. Обычно в выходные. Бывает, не работает всю неделю. Можно предположить почему, если вы понимаете, о чем я говорю. 237

— Я понимаю,— медленно ответил Джандер.— Но ведь она с тем же успехом может быть официанткой или подрабатывать на заводе.

— Да, но она не берет с собой ни фартука, ни комбинезона. Она надевает крупные серьги, причесывается по последней моде и платье, которое она надевает на себя, весит, я думаю, не больше носового платка.

— Она сильно красится? — Нет. Никогда. Ей в этом нет необходимости. Так же, как и в высоких каблуках. Когда она проходит по комнате своей особой походкой, ощущаешь, что перед тобой что-то очень ценное. Вечером, когда она идет работать и сходит к нам по лестнице, кажется, что не может она заниматься ничем... Джандер не слушал, глядя в темноту. Свет лампы отражался в стеклах машины, и блики словно плясали в воздухе вокруг Веры, стоявшей в пяти метрах от них. На ней были длинные серьги, рыжеватые волосы уложены в сложную прическу. Белое пальто из шерсти и шелка было не застегнуто и позволяло видеть плотно обтягивающее ее белое платье в блестках. Левая рука была изогнута и упиралась в бок. В правой она держала ружье.

Глава одиннадцатая

Она медленно подходила к ним, не целясь ни в кого, но готовая выстрелить в любой момент. Джандер взглянул на Рензигера. Человек с седыми волосами стоял, опустив голову. Он тяжело вздохнул.

— Подними-ка лампу,— сказала Вера. Рензигер повиновался. Вера подошла ближе и остановилась. Теперь она держала ружье двумя руками.

— Слушаю тебя,— обратилась она к Рензигеру.

— Тут не о чем говорить. Ты сама видишь.

— Давайте я объясню...— начал Джандер. 238

— Помалкивайте,— сухо бросил Рензигер. Он обернулся к Вере.— Ну и что ты хочешь, убить меня? — Я думаю.— Дулом она указала на Джандера.— Это он уговорил тебя? — Мы не разговаривали,— сказал Рензигер. Взгляд Веры стал жестким.

— Ну, выкладывай. Все до конца.

— Да не о чем и рассказывать. Я смотрел на него и думал, что это его последняя ночь на земле. А он ни в чем не виноват. И чем дольше я думал, тем больше это меня мучило. Ну я и сказал себе: выведи его отсюда. Освободи его.

— Ты знал, чего тебе это будет стоить? Рензигер вздохнул еще тяжелее.

— Знал, конечно.

— И тебе было все равно? — Да нет, какое уж там. Просто я не мог ничего с собой поделать. Я просто обязан был вывести его из дома, вот и все.

— А почему ты сам вышел вместе с ним? — Здесь ведь не прямая дорога. Я должен был ему показать, как обогнуть дом и выйти на тропинку. Она взглянула на «понтиак».

— Ты ведь знал, что я оставляю ключи в машине.

— Я не разрешил бы ему взять машину, и ты это отлично знаешь.

— Я знаю только, что ты оставил ружье в доме. А он моложе и сильнее тебя. Он мог бы завладеть машиной.

— Он бы этого не сделал.

— Почему ты так уверен? — Я сказал ему, что это твоя машина. Ведь не стал бы он уводить твою тачку? После всего, что ты для него сделала? Она недобро взглянула на него, но ничего не сказала.

— Ведь ты столько сделала для этого парня...

— Заткнись! — прошипела она. Но Рензигер продолжил: 239

— Ты ведь очень старалась. Отвела его в хижину, а не в дом: ты знала, что его здесь ждет. А потом ты принесла ему одежду и пищу. Согласись, что ты тоже пыталась. И если бы не возник Гэтридж, ты бы его спокойно отпустила.

— Вы неплохо поговорили, не так ли? И ты заглотал наживку. Ты все ему доложил. Почему мы приехали сюда и вынуждены здесь оставаться. Рензигер молчал.

— Идиот,— сказала она и отступила на несколько шагов, подняв при этом ружье. Она держала теперь под прицелом их обоих.

— Кто тебя просил болтать? Ты ставишь меня в безвыходное положение. Ты лишил меня выбора.

— Ну, так стреляй.— Рензигер устало показал на ружье.— Давай.

— Прошу тебя. Скажи честно. Зачем ты ему все рассказал? — Это было до того, как я решил его отпустить. Я подумал: вот парень, от которого хотят избавиться. Он имеет право, по крайней мере, знать причину.

— Ты просто невозможный. Сначала ты рассказываешь ему все, а потом решаешь его отпустить.

— Я знал: то, что я ему расскажу, дальше не пойдет.

— Как же ты мог это знать? Он что, подписал договор? — Можно по-разному знать. Достаточно посмотреть на него...