Засада из Чёрных Лепестков

Наконец, непонятный звук отвлек Лао и Суин от их дискуссии, и они посмотрели на двух молодых особ, один из которых держался за покрасневшую щеку, а вторая стояла напротив, подняв свою прелестную руку с тонкими пальцами. Одновременно охнув, староста и его супруга, прикрыли рукавом свои ошеломленные лица.

Бин Ванмэй: —???

Лао и Суин: —!!!

Сюй Мэйли: —….

Девушка всё также стояла с поднятой рукой. Через пару мгновений Сюй Мэйли всё же отпустила руку, и вроде бы осознала, что именно она совершила. Заметно побледнев, она начала бить поклоны и со всей виной в голосе повторять:

— Простите! Простите! Простите!

Её с трудом подняла Суин, придерживая за локоть, и со всей яростью сверлила в ней дыру, кое-как сдерживая свой гневный порыв.

Ни с того, ни сего ударила незнакомого человека, так ещё и начала биться головой об землю как умалишённая! Вот уж неподобающие поведение для юной девицы!

Господин Лао и Бин Ванмэй же, были подобны статуе находящийся в этом благоухающем саду. Если с молодым человеком было всё понятно, то седовласый мужчина оставался загадкой.

Глава 5: Из Цзиньмао в Фансинь

Все четверо, молодой юноша, юная дева и старые супруги, шли по оживлённым улицам скромной деревушки. Время близилось к полудню, моросящий осенний ветер пробирал до костей.

Благо, Бин Ванмэю всё таки удалось быстро разъяснить недопонимание и выйти из неблагоприятного положения. Теперь атмосфера наладилась, из неловкой стала по семейному уютной. Но вопреки его ожиданиям, старушка продолжала кидать на хрупкую девушку неодобрительные взгляды, отчего страннику становилось плохо.

Когда они уже приблизились к дому старосты, Бин Ванмэй вспомнил:

— Госпожа Суин, вы ведь вчера упоминали о том, что что-то узнали у девушек из Фансинь? — обратился он к старушке.

Они все остановились, Суин подумала минуту-другую, вспомнив, она уверенно ответила:

— Именно так. Чаще всего, чтобы продать дары земли мы отправляемся в Фансинь

— Значит из всех земель именно Фансинь ближе отсюда?

Суин кивнула. Бин Ванмэй же продолжил:

— Не можете подсказать насколько оно далеко?

Суин на мгновение замедлила с ответом. Переглянувшись с мужем, она уже с погасшим энтузиазмом изрекла:

— Если без сна и отдыха, то туда можно добраться и за два дня.

Бин Ванмэй от этого ответа просто засиял.

Два дня это ещё что!

Он совсем недавно очнулся от тысячелетнего сна. Ему сказали, что его родина, которую он с таким трудом и рвением раньше пытался защитить — уничтожена. Семья его убита. Казалось бы, нету смысла идти дальше, однако у всего земного есть свои цели. Даже у такого невезучего человека, как Бин Ванмэй есть смысл жизни, и нить надежды: она тоньше иглы, уязвимее хрусталя, но он держится за неё, как за последнюю причину жить в этом бренном мире.

Единственная дочь Бин Син.

Единственная девочка из клана Бин, которая, возможно, жива.

Племянница Бин Ванмэя.

В тот момент, когда его семью убили, не оставив ни одного живого члена семьи в живых, Бин Ванмэй не обнаружил там маленькое тельце младенца, и слова главы Янь — по сей день являются единственными факторами о возможности её существования в мире…

На самом деле, он всегда был наивным дураком, раз такой маленький повод заставляет его душу трепетать и сиять, подобно утренней росе, осознавая, что он, возможно, не один.

Суин, чуть опустив голову, с поникшим видом задала вопрос, который стал неожиданностью для всех:

— Ванмэй, неужели наша скромная деревушка чем-то тебе не угодила? Почему ты так сильно желаешь поскорее покинуть нас?

Старина Лао, который был ближе всех к ней, одернул супругу, и извинился перед гостем. Однако её странный вопрос, выражение лица пожилого мужчины, и персиковые глаза красавицы полные отчаяния, не ускользнули от Бин Ванмэя. Он и предположить не мог, что за столь короткое время они станут для него практически второй семьей, а те, в свою очередь, успеют так к нему привязаться.

Он был радушно принят, как родной сын, и скорее всего, те три брата, которых он повстречал в начале, решили помочь ему не попасться в руки Девятихвостому лису, прикрыв беспокойство восхищением его облика. За эти три дня, Бин Ванмэй ни разу не жаловался: его кормили до сыта, одевали, и даже умудрялись стирать и штопать за него одежду, пока тот был забытие. При этом ни один из жителей не выразил недовольство по отношению к нему!

Вот так вот покинуть Цзиньмао было равноправно оскорблению по отношению к старосте и его любимой жене, но и остаться здесь надолго он не мог. Поэтому Бин Ванмэй с сожалением в голосе произнёс:

— Многоуважаемые госпожа Суин и господин Лао, — он сложил руки перед собой и поклонился. — от всего сердца благодарю за тепло и кров, что вы и другие жители мне преподнесли. Если я могу чем-то вам оплатить…

Лао быстро поднял ладонь, и Бин Ванмэй замолчал. А первый, не скрывая праведного негодования, отрезал:

— О какой оплате может идти речь? Я слышал от женщин и мужчин, что ты очень им помог за всё свое проведённое время здесь. Благодарю.

— Да что вы, пустяки…

Пожилой мужчина лишь покачал головой, и спокойно произнёс: