Засекинский дом

Прошло еще лтъ десять. Въ Москв шло ликованіе на улицахъ, освщенныхъ плошками и смоляными бочками. Праздновался миръ съ турками.

Заскинскій домъ тоже сіялъ окнами и горлъ въ потшныхъ огняхъ. Владлецъ его былъ въ Москв и праздновалъ два праздника — одинъ государственный, а другой свой, личный: замиреніе съ турками и заслуженную имъ высшую награду отъ царицы.

Генералъ-аншефъ за свои дянія и ратные подвиги былъ цожалованъ въ графское Россійской имперіи достоинство.

Посл этого празднества новый графъ Заскинъ ухалъ, но общался вскор прибыть совсмъ на житье въ Москву, на покой…

Обыватели околодка Николы Линючаго начали было называть всмъ извстныя палаты «графскимъ» домомъ, но затмъ столтнее прозвище взяло верхъ, и попрежнему москвичъ говорилъ: Заскинскій домъ.

Однако, еще четыре года простоялъ домъ темнымъ и пустымъ, и только посл кончины Великой Екатерины, ея орелъ «изъ стаи славныхъ», графъ Заскинъ появился снова въ Москв. Онъ вдругъ почуялъ, что пришла пора съ двумя сыновьями, Михаиломъ и Николаемъ, и внуками удаляться съ береговъ Невы, чтобы спокойно дожить свой вкъ, отдыхая отъ всего пережитаго и всего достигнутаго. Поселившись въ родномъ гнзд, онъ зажилъ хлбосоломъ, нараспашку, на боярскую ногу.

На двор его ежедневно кормился народъ, встрчный и поперечный. Да и его столъ на сто кувертовъ наполнялся всякій день гостями зваными и незваными. Когда кто называлъ въ разговор «Сергя Сергевича», не называя по фамиліи, то всякій москвичъ зналъ, о комъ идетъ рчь.

Однажды, вскор по воцареніи государя Александра I, въ желтой гостиной появился высокій помостъ, а на немъ гробъ, въ которомъ виднлся на подушк величавый профиль. Москвичи со всхъ концовъ шли поклониться праху.

Это былъ безболзненно и мирно скончавшійся именитый вельможа. День похоронъ екатерининскаго «орла», генералъ-аншефа россійскихъ войскъ, графа Сергя Сергевича Заскина, много лтъ спустя, поминала вся Москва. Вся она — и знатная, и простая, и нищая — была на ногахъ. Казалось, что все золото и серебро, но и вс лохмотья московскіе сошлись вмст, чтобы проводить въ Донской монастырь останки сугубо именитаго гражданина.

VI

Графы Михаилъ и Николай Сергевичи, два сына вельможи, раздлились, но состояніе было на столько велико, что графы Заскины были оба, все-таки, одни изъ богатйшихъ людей въ имперіи.

Михаилу Сергевичу, конечно, достался именуемый москвичами «3аскинскій домъ». Николай Сергевичъ перебрался на жительство въ Петербургъ. Выстроивъ себ тамъ палаты не хуже дома старшаго брата, онъ сталъ служить въ иностранной коллегіи и веселить балами и пирами общество, дворъ и гвардію.

Михаилъ Сергевичъ остался проживать въ Москв и вскор занялъ праздныхъ москвичей перемнами, какія совершались въ Заскинскомъ дом.

На двор появились строительные матеріалы и рабочіе, и въ шесть мсяцевъ времени предъ Заскинскимъ домомъ появилось восемь колоннъ, а по бокамъ дома въ вид двухъ крыльевъ полукружіемъ дв большія террассы на колоннадахъ, легкія, граціозныя, чрезвычайной красоты. Архитекторъ итальянецъ, нарочито выписаный, не самъ придумалъ, а скопировалъ крылья собора Св. Петра въ Рим. И Заскинскій домъ сталъ сразу самымъ красивымъ домомъ на всю имперію. Графъ Михаилъ Сергевичъ, не воинъ и сановникъ, а только богачъ и хозяинъ, жилъ мирно и скромно, безъ особыхъ пиршествъ и празднествъ. Москвичи могли только любоваться ввечеру сотнями огней въ огромномъ и красивомъ Заскинскомъ дом. Яркой волной освщалъ онъ изъ своихъ оконъ далекое пространство темнаго квартала. Новоизобртенное освщеніе лампами «карселями» было страстью графа. Домъ былъ переполненъ народомъ вольнымъ и крпостнымъ. Сколько обыватели ни старались перечесть дворню графа, но ни разу не сочли и только спорили. Кто сказывалъ прислуги триста человкъ въ дом, а кто говорилъ, что и до полъ-тысячи наберется.

И только разъ двинулся изъ дому его владлецъ. Но въ эти дни вся Москва волновалась, поднималась и спасалась. Былъ роковой двнадцатый годъ. Французъ былъ уже давно въ предлахъ россійскихъ и подошелъ къ Москв.

Втеченіе трехъ недль была денно и ночно суетня, и кипла работа въ Заскинскомъ дом. Укладывали вс диковины, вс сокровища. Человкъ двсти неустанно работали и едва успли все уложить и все увезти въ тульскую вотчину. Кое-что, правда, зарывали въ обширныхъ подвалахъ, но творили это ночью и тайно, боясь предателей.

И Заскинскій домъ вдругъ опустлъ, но не надолго… Прошелъ мсяцъ, и домъ снова засіялъ огнями. Но какъ-то чудно было въ немъ. Для обывателей казались тутъ чудеса въ ршет. Стоялъ тутъ со свитой Бонапартовъ фельдмаршалъ.

Въ дом и во двор кишмя кишли всякіе офицеры и солдаты въ удивительныхъ мундирахъ. На двор были и повозки, и лошади, и пушки. Сюда же приводили русскихъ офицеровъ и солдатъ, но они попадали въ Заскинскій домъ, какъ въ пасть львиную.

Въ желтой гостиной почти безвыходно сидлъ — писалъ, лъ и спалъ — самъ фельдмаршалъ.