Защитит ли Россия Украину?

Ничего общего с русизмом подлинная русскость не имеет. Это не мечтательный сентиментализм, а напротив, практицизм и воля к деятельности. Это исключительная целеустремленность, подчиненная ясному знанию того, что именно мы хотим. Это не мистицизм, но мистика, то есть не поиски загадок и тайн, а умение прорваться к небесной реальности и жить уже в ней. Чтобы понять, насколько отличается подлинный русский дух от «загадочной русской души», достаточно вспомнить два великих исторических процесса, коими созидалась великая Россия, — освоение северо-восточных земель русским монашеством, заселение и обработка тысяч километров лесов в зоне «очень рискованного земледелия», там, где соловецкие монахи ухитрялись выращивать дыни, а главное, не забывали становиться при этом святыми. Другой исторический процесс — создание засечных черт на южных рубежах Московского государства в XVI–XVII веках, планомерное наступление на Степь, — подвиг куда больший, чем строительство трудолюбивыми китайцами Великой Стены. Стена была разовым деянием, засечная черта требовала постоянных усилий по своему поддержанию. Стена была чисто материальным препятствием, засечная черта была сложнейшим социальным и военным механизмом, действовавшим на отражение угрозы. Наконец, стена так и не дала Китаю защиты. В то время как засечная черта оградила Русь от набегов и стала первым шагом того пути, который всего в несколько десятилетий привел Россию из Донских степей на границы Китая.

Так что главная тайна русских состоит в том, что никакой «загадочной русской души» не существует. Хотя, пожалуй, для нашей пользы было бы хорошо, чтобы на Западе в нее верили. Для того чтобы успешно противостоять врагу, иногда полезно спрятаться в своеобразную «когнитивную тень», то есть не разрушать ошибочных представлений противника о себе. Если ты деятелен, пусть он думает, что ты ленив. Если ты милосерден, пусть он лучше пугает сам себя твоей жестокостью. Когда находишься в такой «тени», противник вынужден неправильно, перпендикулярно твоей собственной логике, понимать твои действия и принимать соответственно неверные решения. Скольких разочарований стоила, например, Гитлеру уверенность немцев в том, что русские все как один ждут не дождутся крушения коммунизма и уж точно не будут его защищать до последнего. А скольких обманула вера в то, что подлинный русский тип — это Платон Каратаев пополам с Обломовым. Показывать врагу свое искаженное изображение полезно. Но только в том случае, если сам в него не веришь и им не обольщаешься.

Так чем же пахнет Россия?

Но вернемся к вопросу, который поставили в середине статьи: «Чем пахнет Россия?». Есть ли у нас переживание России на уровне ощущений? Оказывается, есть. И его возможно пробудить, если дать себе труд подумать, а главное, почувствовать. Я задал этот вопрос своим знакомым (http://www.livejournal.com/users/holmogor/1490567.html) и получил множество ответов один ярче другого.

«Очень четкий, ни с чем не спутываемый, запах дыма из труб в деревне, из натапливаемых дровами домов. И еще: запах сжигаемой травы весной, а также сжигаемых листьев осенью. Запах железнодорожного полотна, который сразу рождает мысль о бесконечных дорогах и путешествиях, когда можно долго-долго ехать по своей стране. Еще — запах теплого весеннего ветра зимой, в конце февраля или начале марта, когда кругом еще снега. Или еще — запах талого снега, талой воды».

«Морошка. Новые, только что разрезанные книги. Древесина. И свежесрубленная, и старая. Мокрые булыжники на дороге. Штукатурка. Свежие, только собранные с грядок огурцы и лук. Запах дизельного топлива вперемешку с летней пылью на контрасте с очень чистым воздухом маленьких русских городов. Запах мандаринов, слабо различимый из-за простуды. Тающий воск. Специальный запах, исходящий от старых икон. В музейных залах, предназначенных для их обозрения, он явственный. Ну и в намоленых церквях тоже. Оружейная сталь. Мех».

«Когда земля по весне оттаивать начинает — сумашедшие запахи! Голова кружится и кровь играет. А лес сосновый в жаркую погоду! Запах речной воды… Нагретого железа пароходной палубы… Горячих шпал и запаха креозота… Сухого сена и девичей кожи…».

«Зимой: снегом, дровами, дымом, елкой, воротником шубы. Летом: земляникой, георгинами, разбитой переносицей, спинкой переднего сиденья авто, выбитыми передними зубами, кровью, рекой. Осенью: визгом свиньи, которую режут на зиму, паленой щетиной… снова зима… уже не запах, визуальное… окно, снежная равнина, звездное, подернутое морозной дымкой небо, далекие огоньки…»

«Креозотом (веществом, которым пропитывают деревянные шпалы). Очень люблю этот запах. Еще есть очень специфический запах, которым пахнут новые станции московского метро в течение нескольких лет после открытия (потом выветривается). Тоже очень характерный русский-московский запах».