Защитник

Он смотрит в потолок, видит перед собой Эббу, читает недоверие у нее на лице, когда она поняла смысл пророчества. Он проклинает себя за глупость. Понимает, что еще глубже увяз в этом дерьме. Гадалки – это шарлатанки, их предсказания никогда не сбываются. Только если кто-то постарается, чтобы они сбылись. А кто еще знал о предсказании? Только он и Ясмина. И вот она умерла.

Он подносит руку ко рту, изображает, что держит микрофон и поет «Вифлеемскую звезду».

Ясмина пела в тот вечер ту же песню. Но что случилось потом? Она рассказывала о беременности? Что отцом был чертов Санта-Клаус? Он хочет знать, хочет вспомнить, хочет понять, что произошло.

Николас теряет равновесие, делает несколько неуверенных шагов, прислоняется к стене и закрывает глаза. Надо вспомнить, что произошло, надо вспомнить… Он помнит, что пил пиво, разговаривал с попугаем… Потом он лег на колени сестре, увидел на журнальном столике нож, которым они кололи орехи. Закрыл глаза, а потом что-то заскрипело. Что это было? Дверь? Если так, то кто это вошел и приблизился к нему? Николас сжимает кулак, он должен убить ублюдка, который подкрался к ним, который хочет перерезать горло Ясмине. Сквозь веки он видит тень. Николасу нельзя терять время. Он наносит удар, одновременно открывая глаза.

Глава сорок третья

Ангела шагает взад и вперед вдоль стола, ее каблуки решительно стучат по паркетному полу в елочку, волосы развеваются в такт движениям.

– Вчера он ударил охранника, – говорит она возбужденно. – Ты понимаешь, что это значит?

Эбба вытирает ладони о штанины, чувствуя себя непослушной школьницей, ожидающей наказания.

– Он очевидно съехал с катушек. Как ты могла дать ему кокаин? – Ангела останавливается и упирает руки в бока. – Ты понимаешь, все знают, что это ты контрабандой пронесла наркоту, и теперь он продемонстрировал, насколько жестоким может стать, когда находится под воздействием веществ. Как это будет выглядеть в суде, как считаешь? О чем ты вообще думала?!

Эбба нервно сглатывает, нет бы ей выпить сегодня утром чуть больше, тогда, возможно, она осмелилась бы что-то возразить. Но оправдания ей нет. Она поступила неправильно, чертовски неправильно, даже незаконно.

– Мне жаль. Я думала, что заставлю его заговорить.

– Ты справилась просто на отлично.

Ангела сжимает губы в тонкую ниточку, подходит к Эббе, которая, невзирая на ситуацию, опять не может оторвать взгляд от шарфа шефини.

Эбба ждет очередной отповеди, но вместо этого Ангела кладет руку ей на плечо и меняет тон на мягкий и вкрадчивый:

– Не волнуйся. Я уже позаботилась о нашей проблеме. Ни персонал изолятора, ни полиция не заявят об этом инциденте. Они бы тогда и сами подставились. С таким же успехом кто-то из них мог дать Николасу наркотики.

Эбба пытается переварить то, что только что услышала. Угрожала ли Ангела персоналу изолятора, Саймону и Хелльбергу? Утверждала ли она, что один из них вчера тайно передал Николасу наркотики? Черт, она обожает эту жен щину!

– Спасибо, – бормочет она.

Ангела указательным пальцем чуть приподнимает подбородок Эббы, заставляя ее встретиться с ней взглядом:

– Не надо благодарить. Женщины поддерживают друг друга. Так мы становимся сильнее в мире мужчин. Верно?

Эбба кивает, понимая, что у нее лучший начальник в мире. Ангела защищает не только своих клиентов, но и своих сотрудников.

– Как мы поступим с Роландом Нильссоном? – спрашивает она, и по ее телу пробегает дрожь, такая же, как во время допроса, когда она узнала, что Санта-Клаус оказался отцом ребенка Ясмины.

Значит, у них с Ясминой… Нет, она даже не хочет думать об этом.

Ангела убирает руку с подбородка Эббы, идет к письменному столу, где что-то ищет в сумочке.

– Полиция должна его сегодня допросить, и, надеюсь, Национальный центр судебных экспертиз поторопится с экспертизой костюма Санта-Клауса. Нам придется подождать и посмотреть, что она даст, но если на нем есть следы Ясмины, хоть волосок, то Стефану Херманссону придется от пуза наесться, чтобы заглушить свое горе после следующего слушания о мере пресечения. – Она открывает красную помаду, подправляет контур на губах и кладет тюбик обратно в сумку. – Сейчас все выглядит так, что наш лучший шанс – это малыш Санта-Клаус. Алиби Кристера Тилльмана сломать сложно. После празднования Рождества он отправился с семьей домой как раз в то время, когда произошло убийство. Запись видеонаблюдения из пункта оплаты Норртулль подтверждает это.

– Хорошо, – кивает Эбба, которая уже не испытывает прежнего разочарования, потому что у них под прицелом теперь Роланд Нильссон. – И вот еще что… – произносит она после минутного молчания, пока адвокатесса собирает какие-то бумаги на столе. – Вчера Николас сказал, что Ясмина получила предсказание, якобы один из них должен был умереть, не дожив до тридцатилетия. Разве не странно, что предсказание действительно сбылось за несколько минут до окончания срока?

Ангела останавливается и встречается взглядом с Эббой:

– Когда он это сказал? До или после того, как ты дала ему кокаин?