Защитник

Эбба старается не обращать внимания на шпильку, но в животе все равно неприятно ноет.

– До того, – отвечает она.

– Кто ей гадал?

– Николас не знает, знает только то, что эта какая-то женщина в Бромме.

– Ты в такое веришь? Думаешь, есть люди, которые могут видеть будущее?

– Нет. Однажды я тоже обращалась к гадалке и сначала поверила ей, потому что кое-что сбылось. Но, оглядываясь назад, я понимаю, она говорила общие вещи, которые можно истолковать по-разному. Но в этом случае трудно как-то иначе истолковать предсказание: либо Ясмина, либо Николас должны были умереть до того, как им исполнится тридцать.

– Ты хочешь сказать, что человек, убивший Ясмину, должен был знать об этом предсказании?

– Да, если мы не верим в гадалок и случайности.

– А кто-нибудь правда еще знал об этом?

– Я не успела спросить. Нас прервали Хелльберг и Саймон.

– Если мы будем раскручивать эту версию, то должны выяснить, кто эта гадалка и кто знал о ее предсказании. – Ангела прислоняется к краю стола, скрещивает ноги и стучит карандашом по бедру. – Проблема в том, что нашему клиенту это не выгодно. В настоящее время мы не знаем никого, кроме него, кто знал бы об этом.

Эбба потирает руки:

– Я об этом тоже думала. Если только Ясмина не рассказала что-то Роланду Нильссону.

Ангела прикладывает ручку к свеженакрашенным губам:

– Нет, это слишком сложно. Как бы мы ни крутили и ни вертели, все возвращается обратно к Николасу. Как думаешь, что скажет прокурор, если мы добавим к делу еще и предсказание?

Эбба пожимает плечами.

– Что Николас, вероятно, воспринял предсказание серьезно, – говорит Ангела. – Один из них должен был умереть, и Николас позаботился о том, чтобы это был не он.

Когда Эбба понимает, что в словах Ангелы есть смысл, ею овладевает беспокойство. Стефан Херманссон определенно использует эту информацию в своих интересах. Но больше всего ее гложет другое. Ангела ведь только что представила мотив, почему Николас мог убить сестру.

Эбба отбрасывает неприятную мысль и, не показывая ни малейшего признака внутренней борьбы, сосредоточивает внимание на шефине, которая продолжает рассуждать о гадалке:

– Мы будем выглядеть кончеными дурами. Как будто не можем придумать ничего лучше, кроме идиотской мистической истории. А Роланд Нильссон был эмоционально неуравновешен. Он находился в состоянии развода, и от него забеременела женщина, живущая за счет папика, фактически проститутка. В ночь убийства он напился, позвонил в дверь Ясмины, чтобы попросить ее сделать аборт, но там был другой мужчина, которого Рональд мог подставить, чтобы того посадили за убийство. Он пошел домой, собрался с духом, вернулся и убил ее. Звучит намного лучше.

– Может быть, и так, – нерешительно соглашается Эбба. – Но он не похож на умника, который может придумать такой сложный план, скорее сделал это в гневе – разозлился, увидев в доме любовницы другого мужчину.

– У нас есть время, чтобы придумать план действий, – резко возражает Ангела. – Но пока забываем про гадалку. Сделай так, чтобы Николас не рассказал о ней Йону и Саймону. А то их окончательно занесет. – Она отходит, показывая, что разговор окончен, поправляет платье и идет в соседнюю комнату. – Я тороплюсь к клиенту, арестованному за ограбление при отягчающих обстоятельствах во Флемингсберге.

Эбба подходит к окну и смотрит, как снежинки падают на припаркованные внизу машины. Ей хотелось бы стать такой же толстокожей, как Ангела, чтобы ее не волновало, виноват Николас или нет, чтобы все, что имело значение, – это выиграть дело. Но она испытывает двойственные чувства. Несмотря на то что, заполучив Роланда Нильссона в качестве потенциального убийцы, они приблизились к победе, она все еще не уверена в Николасе. На сегодняшний момент улики против него сильнее, чем против Роланда.

Разве она хочет помочь оправдать убийцу? Конечно, детство у Николаса, судя по всему, было тяжелым, возможно, его даже насиловал родной отец. Но могут ли несчастья прошлого оправдать убийство в настоящем? Эбба пытается прийти к согласию с самой собой и понимает, что не может однозначно ответить «да» или «нет». Все зависит от того, что произошло с Николасом, а этого они до сих пор не знают.

Звонит мобильный телефон, и она смотрит на экран. Неизвестный номер. Нет, спасибо, она ничего не хочет покупать и не меняет телефонные тарифы. Эбба сбрасывает звонок и следит за Ангелой, которую видно в соседнем кабинете. Подойдя ближе к дверному проему, Эбба всматривается в ее шарф. Каким-то странным образом Ангела ее завораживает. Профессиональный, жесткий юрист, который по ночам… Да, а чем она на самом деле занимается по ночам?

Ангела Кёлер – извращенка и леди-босс.

Эбба зажимает рот кулаком и прыскает от еле сдерживаемого смеха, продолжая размышлять о своей прекрасной начальнице. Смотрит, как та кладет розовую косметичку и расческу в сумочку от «Луи Виттон», вешает ее на плечо и идет к деревянной двери, за которой находится вход в помещение, похожее на кладовку. Она убирает что-то, что мешает закрыть дверь… Это матрас, застеленный бело-голубым постельным бельем.