Защитник

Эбба решила не сообщать в полицию – не хочет подвергать подростка лишнему стрессу, подорвать доверие, которое только что между ними установилось. Он позвонил ей, он хотел говорить именно с ней, а не с чужими людьми в форме. Вдобавок она офицер полиции, пусть и не по бумагам, но в сердце никогда не переставала им быть.

Вдалеке Эбба видит пешеходный мост, но не может разглядеть, есть ли на нем кто-нибудь. Вроде бы мелькает что-то красное, может быть, это одежда.

Дорожный знак показывает, что до съезда осталось четыреста метров. Она сильнее нажимает на газ, сворачивает около парка Хагапаркен, задние колеса пробуксовывают, и вокруг машины поднимается фонтан мокрого снега. Эбба едет слишком быстро. На дороге скользко, слишком скользко. Она вертит руль, изо всех сил пытаясь выровнять машину… Деревья. Слишком близко!

Это плохо кончится.

Только через несколько секунд она понимает, что за хлопок только что слышала. Подушка безопасности.

Поверхностное дыхание, мигающие огни. С гудящей головой она пытается открыть дверь, но та не поддается. Эбба толкает ее плечом, снова и снова, пока ей не удается вывалиться на землю. Она вскакивает на ноги и бежит к мосту, скользя по обледеневшему асфальту.

Посреди мигающих желтых и зеленых огней снова видит красный – куртку Дугласа. Парень сидит на перилах, свесив ноги над шоссе, а под мостом с дикой скоростью проносятся автомобили и грузовики.

Эбба замедляет шаги, останавливается в нескольких метрах от него:

– Дуглас! Что бы ни случилось, оно того не стоит. Спускайся, и мы поговорим.

Она протягивает руку, но он смотрит на нее не шевелясь:

– Ты ничего не можешь сделать. Все кончено.

– Всегда что-то можно сделать, даже если прямо сейчас так не кажется.

Дуглас смотрит вниз на мчащиеся машины, наклоняется вперед.

– Не отпускай перила, – говорит Эбба, закрывая глаза, чтобы избавиться от мелькающих перед ними разноцветных точек. – Пожалуйста, говори со мной.

Дуглас наклоняется еще дальше, полностью выпрямляет руки и держится за перила лишь пальцами.

– Я хотел выйти и поздороваться, когда мы их увидели, но не смог из-за мамы.

– С кем ты хотел поздороваться?

– С папой и Ясминой. – Дуглас смотрит на Эббу полными слез глазами. – Мы увидели их около отеля в центре города, и теперь она мертва. Это моя вина, потому что я ей рассказал.

– Ты что-то рассказал Ясмине?

Дуглас кивает.

– Что?

– Все. И она правильно все поняла. Ее саму снимали на видео и фотографировали.

Что-то стекает и попадает Эббе в глаз, она вытирает лицо и смотрит на руку – кровь.

– Кто тебя снимал и фотографировал? – спрашивает она, осторожно трогая шишку на лбу, которую, должно быть, набила во время аварии.

– Я не могу этого сказать, тогда все окажется в Сети, все узнают об этом. Я был… – Дуглас прячет лицо в воротник, бормочет сквозь ткань: – Голый…

– Дуглас, – Эбба делает шаг вперед, – ты не сделал ничего плохого, это тот, кто тебе угрожает, это он поступает плохо. Нет, он совершает преступление. Никто тебя ни в чем не обвинит. Пожалуйста, спустись. Сейчас ты можешь чувствовать себя погано, я не знаю, что с тобой случилось, но с этого момента все будет только лучше.

– Ты не понимаешь, ты ничего не понимаешь…

– Тогда спустись и объясни мне. – Эбба еще немного протягивает руку. – Пожалуйста, спустись.

Когда Эбба наконец чувствует руку Дугласа в своей, по ее телу пробегает дрожь облегчения. Они вместе садятся на корточки у перил. Что было бы, если бы Дуглас прыгнул? Если бы он покончил с собой, как Оливер?

Вдалеке слышны сирены. Эбба смотрит в сторону района Хагалунд и видит между высотных зданий мигающий синий цвет.

– Ты позвонила в полицию? – спрашивает Дуглас и смотрит на нее обвиняюще.

– Нет, это, наверное, кто-то другой, какой-нибудь водитель, который тебя увидел.

Эбба оглядывается, улавливает темный силуэт около деревьев, там, где она бросила разбитую машину, и снова смотрит в сторону Хагалунд. Синие огни приближаются, отражаясь в окнах домов.

– Я не хочу разговаривать с полицией! – Голос Дугласа срывается в фальцет. – Это невозможно, я не могу!

– Не волнуйся. Я буду с тобой.

Патрульный автомобиль останавливается в начале моста, и Эбба сильнее прижимает Дугласа к себе. Видит, как из машины выходят двое полицейских в форме и приближаются к ним осторожными шагами – не хотят спровоцировать.

– Что случилось около отеля? – спрашивает Эбба Дугласа с нарастающим внутренним напряжением. Ей нужно хоть что-то у него узнать, получить какую-то зацепку. – Почему ты там был?

– Не знаю, но это было очень странно. Мама из-за чего-то злилась, и мне нельзя было выйти из машины. Она собиралась отвезти меня к другу, но потом поехала за папой, и тогда мы увидели, что он встречался с Ясминой.

– Какой это был отель?

– Какой-то на «Р», я точно не знаю, но он в центре.

– Когда это было?

– Думаю, за день до Рождества.

Эбба поднимается, когда к ним подходят полицейские – пожилой мужчина в очках и женщина с двумя косичками под фуражкой. Эбба не помнит их со времен своей службы.

Положив руку на плечо Дугласу, она представляется: