Защитник Империи

— Да очень просто, — усмехнулся Лигет. — Торговцы дурью засылают в степь своих эмиссаров, те закупают «Эльвийскую пыль», возвращаются к границе, мастерят небольшой воздушный шар и, дождавшись попутного ветра, запускают его. Предварительно загрузив десятком фунтов дури и снабдив магическим маячком. И через несколько часов груз уже на территории Империи. Благополучно миновав все кордоны и заставы, приземлился в какой-нибудь глуши. Где его и подберут. И при этом для самих торговцев дурью — почти никакого риска быть пойманными.

— Хитрый способ, — восхитился я изобретательностью местных.

— Понял теперь, почему контрабандистов у нас тут нет? — спросил десятник и сам же ответил: — Потому что при таком раскладе им просто на фиг не сдалась таможня!

— В общем-то понял, — ответил я, сосредоточенно размышляя над здешними реалиями. И, подумав, осторожно заметил: — И все же мне кажется, не все так славно у торговцев дурью. Их воздушный транспорт вряд ли надежен… Демон его знает, куда занесет этот воздушный шар. Замаешься гоняться за ним и искать.

— Это да, — согласился Лигет. — Только торговцы дурью остаются в наваре, даже получив лишь малую часть отправленного. Сколько там, в степи, эта «Эльвийская пыль» стоит? Ну три, ну пять золотых за фунт… Все зависит от жадности сборщиков. У нас же этот же самый фунт, ежели за раз продать, не меньше чем за полсотни уйдет. А если по частям расторговать, то и всю сотенку наварить можно.

— Ничего себе! — присвистнул я. — При такой разнице в цене действительно мало кого будут волновать потери некоторой, даже значительной части груза.

В этот момент распахнулась дверка, отделяющая кухню от зала. И появилась, видимо, та самая Лидия, к которой ранее обращался трактирщик. А может, и не она. Но поднос с едой в руках у девушки был.

И глядя на нее, я окончательно упал духом. Нет, роста она оказалась обычного и телесной мощью не впечатляла. Разве что чуть полновата, на мой вкус… Но смотреть на нее без слез невозможно — до того жалко бедную становится. Косая на правый глаз, лопоухая, нос — как клюв хищной птицы. А улыбаться ей вообще противопоказано! Ибо зубы все кривые: какие внутрь загнуты, а какие наружу торчат. Просто страх смертный во плоти!

— Как же вы здесь живете?! — вырвалось у меня. И сказал уже чуть тише, чтобы не расстраивать бедную девушку: — Тут же милосердный дом для увечных впору открывать, а не трактир!

— Так вот и живем, — буркнул в ответ трактирщик. — Иди, Лидия, иди, — сказал он прислуге, подошедшей к нам и поставившей на стойку поднос.

А Готард зачем-то пнул меня ногой и сделал страшные глаза. Я не стал развивать поднятую было тему страхолюдин, работающих в трактире. Вместо этого отдал должное местному яству — баранине, обжаренной с луком и картофелем. И был приятно удивлен тем, что блюдо оказалось вполне прилично приготовленным. Я с удовольствием умял всю порцию и собрался даже попросить добавки. Но не успел.

— Десятник, там еще отару пригнали, — заглянув в трактир через открытое окошко, обратился к Готарду стражник, при этом глядя почему-то на меня.

— Сейчас будем. — Десятник тут же вылез из-за стойки и поторопил меня: — Идем-идем, а то ведь без нас паром никто не отправит. Не положено.

— Ну раз надо, то идем, конечно. Сколько я должен? — потянувшись за кошелем, спросил я трактирщика.

— Забудь, — отмахнулся тот. — Мне за кормление стражи и служащих таможни из казны деньгу платят.

— Тоже неплохо, — одобрил я подобное радение городских властей о простых служащих. И бодро пошагал следом за Дилэни.

Выйдя из трактира, Готард обернулся:

— Ты это, Стайни, не задевай Лидку. Да, девчонка не красавица, но это не ее вина.

— Да нет проблем, — с удивлением посмотрел я на неожиданного защитника. И полюбопытствовал: — А что ты так о ней беспокоишься?

— Это я не о ней, а о тебе беспокоюсь, — пояснил десятник. — Лигет сам не свой становится, когда над его племянницей потешаются. Запросто может насмешнику красоту с физии свести… Невзирая на его чин.

— Так она ему родня? — озадачился я. — А почему он к магам не обратится, чтобы они девчонке лицо подправили? Неужели у него действительно так плохо идут дела из-за этого постановления городского совета?

— Да просто деньги — это ж такая штука… — с досадой махнул рукой Готард. — Они то есть, то сразу их нет.

— Ну это понятно, — усмехнулся я. — Но все равно, должен же трактир какой-никакой доход приносить?

— Он и приносит, — поморщился десятник. — Просто тут такое дело… Лигет насобирал уже было нужную сумму, чтобы навести племяшке красоту, да тут несчастье — жена у него слегла. Денег на ее лечение целую прорву угрохал. Хотя все равно вытащить Адель не смогли… Да целители сразу ему об этом говорили — мол, нет шансов. А он все надеялся… Шарлатанов-чудотворцев всяких к ней таскал…

— Понятно.

— Такие вот пироги, — вздохнул Готард. — Так что нет у него сейчас полусотни золотом, чтобы Лидке лицо поправить. И неизвестно, когда ему удастся столько скопить…