Защитница веры

На негнущихся ногах я вышла из кабинета короля, чуть постояла, невидящим взглядом задержавшись на портретах, висящих на стене, а потом, собравшись с силами, направилась в сторону башни чародея.

Фарраля я встретила по дороге к ней и, коротко описав, что меня интересует, была вознаграждена любопытным и преисполненным уважения взглядом.

– Хорошего правителя должна волновать судьба его слуг, тем более такая трагичная. Бедняжке повезло – она умерла, даже не приходя в себя. Кто-то сильно ударил ее в основание черепа, почти проломив его, и только потом взрезал ей живот от одного нижнего ребра до другого. Осмелюсь предположить, что удар по голове был нанесен круглым, небольшим и симметричным… Пресветлая дева, Эвелин, вам нехорошо? – Фарраль заметил, что я в прямом смысле слова сползаю по стеночке, и прервал свой живописный рассказ, подхватывая меня под локоть. Сложный жест пальцами перед моим лицом сопровождался фразой на знакомо звучащем мне языке, смысл которой я, однако, не смогла понять, и мое сознание прояснилось, а легкие словно бы наполнились свежим воздухом.

– Простите меня, ваше высочество, я увлекся. – Чародей сокрушенно посмотрел на меня, и я нашла в себе силы на слабую улыбку. Чары чарами, а нарисовавшуюся в голове картинку никто не отменял.

– Получается, ее сначала оглушили, чтобы она не кричала, а потом – убили? – уточнила я на всякий случай.

– Верно. Место, где нашли тело девушки, сейчас осматривает Харакаш и барон Эддрик.

Значит, я потом смогу просто узнать обо всем у мастера меча и Рудольфа? Это хорошо. Тем более Харакаш вряд ли успокоится, не найдя хотя бы следов убийцы.

Сказав чародею, что у меня больше нет вопросов, я поблагодарила его за чудесный отвар, которым меня потчевала Мира утром, и медленно пошла обратно, в сторону кабинета.

Фалько не казался мне настолько гнусным, чтобы так жестоко убить девушку, которая тем более была согласна провести с ним ночь. Конечно, я его совсем не знала, но мне очень хотелось верить, что бывший избранник принцессы был не конченым чудаком на букву «м», а лишь слегка потерявшим стыд засранцем из недружественной семьи. В конце концов, я даже не могла с уверенностью утверждать, что между Эвелин и Фалько не было каких-то чувств, скорее – молодой граф просто был тем еще собственником и нарциссом, потому и позволил себе на балконе лишнего. Кроме того, я не отметала влияния его отца – мне казалось, что идея с побегом повенчанной принцессы была весьма выгодна Эверарду Оташскому, только вот зачем ему для этого рисковать старшим наследником?

Разве только по той причине, что у Элиаса не хватило бы актерского таланта сыграть большую любовь. Или его не смогли заставить участвовать в этой авантюре? Или Фалько был действительно влюблен в принцессу и пошел наперекор воле отца, планируя побег? Да уж, вряд ли кто-то из этой троицы захочет отвечать на мои вопросы по доброй воле.

Вот уж воистину – утро начинается не с кофе…

Дойдя до кабинета отца, я застала его там в одиночестве, с мрачным видом просматривающего мои записи.

– Ты все проверила? – Он отложил очередной исписанный листок и помял переносицу двумя пальцами.

– Да. Несколько раз. Кто-то действительно обкрадывает казну, и, должна признать, делает это весьма умело… – «Но недостаточно, чтобы скрыть это от взгляда натасканного на поиск ляпов в бухгалтерии экономиста из двадцать первого века!» – закончила я мысленно, испытывая легкую гордость за себя.

В кабинете повисла тишина, прерываемая лишь шелестом листов, которые Рудольф вновь взял в руки.

– Кто ведет королевскую казну? – Я примостилась на уголок стола, заглядывая сверху вниз в расчеты, чтобы понять, на каком месте задерживается взгляд короля.

– Казначейский совет, в нем двадцать три человека, – с тяжелым вздохом пояснил отец, а я мысленно порадовалась, что не все двести.

– Я так понимаю, что они не равноправны? Есть же кто-то, кто проверяет это все? – Постучав по гроссбухам пальцем, я слезла со стола и прошлась по кабинету.

– Да, три старших счетовода. – Рудольф отложил мои записи, собрал их в аккуратную стопку, после – убрал в верхний ящик стола и закрыл его на ключ.

– Трое, значит… ладно, давай разберемся с этим, когда я вернусь? Это дело не на один и не на два дня, а вы с Марьям обсуждали именно все условия моего отбытия? – Сев в кресло, я попыталась выкинуть мысли о мертвой девушке из головы. Сейчас этим занимались те, кто явно поболее моего понимает в убийствах, мне оставалось только ждать, а потом – пристать к Харакашу с расспросами.

Рудольф кивнул, потер лицо руками и откинулся на спинку стула, доставая из другого ящика стола кисет и трубку.