Засланец

Я машинально отметил, что в серьге поблескивает безделушка Сверчков.

– А если, а если… – передразнил чернявого пожилой. И замолчал, словно хотел удержать рвущиеся наружу слова.

В этот момент я отдавал игрокам свое жалованье, бурча, что завтра, мол, увидим, на чьей стороне удача. Расплатившись, я подсел к собеседникам.

Матрос с бакенбардами повесил нос, глубокие морщины прорезали его дубленное ветрами лицо, а веки потемнели. Он исподлобья поглядел на меня, а потом спросил:

– Вот ты, Странный, из лесных людей будешь. Как у вас в деревне поступают с мерзкими ублюдками, которые воруют детей?

– Нашел у кого спрашивать! Да они сами продают детей на рудники, если приспичит, – высказался чернявый, с опаской поглядывая на меня. – Если год голодный или если нужно какое-то послабление от городских.

– Молчи, не мельтеши! – поморщился матрос с бакенбардами. – Странный, вот как? Скажи, а?

В самом деле – как? И при чем здесь похищение детей? Я призадумался. Вспомнилось, что Боров, заслышав от солдата о замеченном в Котле-на-Реке скилле, спросил: «Схитил кого-то?» Потом я подумал об отрубаях, попавших в плен к деревенским.

– Привязать к дереву… – неспешно проговорил я.

– К дереву! – заулыбались матросы.

– Полоснуть ножом… – продолжил я. – Но не насмерть, а так, чтоб брызжечки много было…

– Брызжечки! – повторили за мной остальные.

– А потом что? – поинтересовался матрос с бакенбардами.

– А ничего, – с нарочитой беспечностью ответил я. – Приходит стыдливец и делает все сам.

Улыбки исчезли. Стыдливец для железноголовых был ночным кошмаром. Этим лесным чудовищем пугали непослушных детей. И городские боялись стыдливца куда сильнее, чем лесные люди, для которых прожорливая тварь была лишь одной из множества опасностей в их нелегкой жизни.

– М-да… – протянул чернявый.

– А мне думается, – так и надо, – высказался пожилой, потирая мосластые колени.

– Ты так беспокоишься, будто у самого скиллы детей схитили, – бросил пожилому матрос-кочегар с лицом, покрытым шрамами от ожогов.

Опять прозвучало это слово: «схитили». Не украли, не угнали в рабство, а именно схитили.

Почему же Дэн Крогиус так до обидного мало разнюхал об этих мистических скиллах? Я не допускал, что он специально ограничил другим агентам доступ к информации. В его памяти наличествовал провал. И я пока ничем не мог это объяснить.

Утешало, что один из пресловутых скилл скрывается на корабле и что его жизнь напрямую зависит от меня. Я должен был самостоятельно разобраться в том, что происходит на Дожде. Зачем скиллам дети горожан? Зачем они их «схищают»? Вообще, история темная и неприятная. Попахивала она дурно. Заговором, предательством попахивало, как в ту ночь на Сципионе, когда меня едва не сцапала гвардия тамошнего падишаха.

Если обожженный хотел пошутить, то он выбрал неподходящий момент.

– Мои дети не могли стать скиллами, – пожилой вновь опустил глаза. – Я ничем не гневил Ктулбу.

– От этого никто не может заречься, – вздохнул чернявый. – Это кара Ктулбы, наложенная на род человеческий.

– Странный, а в твоих родных краях водятся скиллы? – спросил обожженный.

…Едва тлеет очаг. Над огнем – закопченный котелок. Кипит лекарственное варево, распространяя в хижине запах весенних трав. Знахарка-скилла держит глянцево блестящую руку над покрытым испариной животом роженицы. Зрачки знахарки сжимаются в вертикальные черточки. Сова увидела цель. Когти смыкаются, не прикоснувшись к коже, но роженица выгибается дугой, и ее крик слышен во всей деревне…

Я решил подышать воздухом.

Снаружи стемнело. Дождь прекратился, но западный ветер нагнал еще больше хмари. На Беспутную опустился густой туман. Сквозь влажную мглу едва просматривались очертания берегов. Яхта шла малым ходом, над грот-мачтой висело размытое полукружие Бриарея. Привычные к любой непогоде матросы толпились у леерной стойки, ограждающей корму. Светились малиновыми огоньками зажженные папиросы. Время от времени доносились пьяные вопли мэра и звон бьющейся посуды. Моряки тихонько посмеивались и шепотом комментировали каждый возглас господина Двейна Карра.

Я понятия не имел, где мог прятаться Хтор. На корабле масса укромных уголков. Учитывая способность скилл быть тише и незаметнее тени, поиск Хтора будет непростой задачей.

Осмотревшись, я отправился в сторону бака. Побродил по палубам, стараясь не попадаться на глаза остальным членам команды. Впрочем, никто на меня внимания не обращал. Подумаешь, не спится матросу.

– Здесь… – послышался шипящий шепот.

Голос шел из изогнутой трубы дефлекторной вентиляции.

– Выбирайся, – сказал я. – Тут никого нет…

Хтор высунулся из раструба. Волосы – растрепаны, совиные глаза тускло серебрятся, отражая свет, льющийся из иллюминаторов.

– Принес поесть? – спросил скилл, хотя мы ни о чем таком не договаривались. Но я припас для него кусок хлеба.

Скилл благодарно кивнул и пристроился за бухтой каната. Я сел рядом и спросил:

– Как понял, что я – не человек?

– У тебя вибрирует, – Хтор ударил кулаком по впалой груди, – по-особенному.

– Поясни.

– Не могу. В этом языке нет слов.

– А в каком есть?