Засранец Бэдд

‒ Морской котик, помнишь? У меня поверхностный сон, и я легко просыпаюсь. ‒ Он жестом показал на кофейник, который стоял на столешнице в нескольких метрах за нашими спинами. ‒ Плюс несмотря ни на что, я встаю в четыре утра.

‒ Вот кто заварил кофе, ‒ ответила я.

Черт, черт, черт меня подери. Он был обнаженным. И возбужден. Так, что мог гвозди забивать.

Он увидел, что я на него таращилась, и усмехнулся.

‒ Итак. Мы обговорили прощальные поцелуи, трах и минет... как на счет прощального кофе?

‒ А штаны ты натянешь?

‒ Скорее всего нет. Мне нравится показывать тебе, от чего ты отказываешься.

‒ Тогда никакого прощального кофе. ‒ Я нахмурилась, глядя на него. ‒ И у тебя слишком завышенное мнение о своем члене... и том, как меня к нему тянет... не так ли?

Он передернул плечами.

‒ Хочешь сказать, что для этого нет причин?

Я действительно не могла так сказать, но будь я проклята, если признаюсь в этом.

‒ Прощай, Зейн. ‒ Я повернулась к двери, положив руку на дверную ручку.

Он раздраженно вздохнул, позволил мне открыть дверь, а затем схватил меня за запястье, дернул на себя, повернул лицом к себе, ногой закрыл дверь и прижал меня к ней спиной.

Мы стояли лицом к лицу, его дыхание опаляло мои губы, а руки легли мне на бедра.

‒ Эмм... Зейн?

Он укусил меня за нижнюю губу.

‒ Ммм?

‒ Мне казалось, что мы согласились все не усложнять?

‒ Ты заявляешь, что это сложности? ‒ прошептал он мне на ухо, его руки скользнули вниз, чтобы обхватить мои ягодицы, а затем он припал губами к моей шее, и мне стало трудно дышать.

Я окаменела. Голова откинута назад, вздох застрял в горле, от ощущения, как его рот движется от боковой стороны моей шеи к подбородку и вниз до ключиц. Черт, черт, черт, это именно то, чего я боялась.

Потому что теперь его рот касался моей кожи, и у меня снесло крышу, как сказала бы моя дорогая ирландская бабуля, и мне с трудом удавалось вспомнить, почему я должна уйти.

Стоп... а чем занимались мои руки? Где были мои руки?

Черт возьми! Глупые предательские запястья перекочевали вверх и расположились между нашими телами, а затем я почувствовала его член в своих руках, просто потому что не могла находиться так близко от его волшебного органа, не наложив на него руки.

‒ Эм, ‒ сзади послышался юношеский голос, ‒ вы в курсе, люди изобрели такие клевые штуки, которые мы, дети, любим называть спальнями. Там даже есть двери, которые можно закрыть. Просто... к слову... как-то так.

Я ахнула от удивления, выглянув из-за Зейна.

Не старше восемнадцати, он был высоким и стройным, волосы в беспорядке, по бокам выбриты налысо, а сверху ‒ длинные и кучерявые, темно коричневые, почти черные. На нем была пара мягких спортивных брюк с подтянутыми выше щиколотки манжетами, а торс оказался обнажен, показывая небольшие мышцы и татуировки на предплечьях, изображающие переплетение геометрических фигур и математических символов. Он чем-то походил на Зейна, так что я была почти уверена, что это один из семерых братьев, которых, насколько я помнила, Зейн вчера упоминал.

‒ О, привет, Ксавьер, не знал, что ты уже проснулся. ‒ Зейн отстранился от меня и повернулся лицом к брату.

‒ Вот дерьмо, Зейн! ‒ поежился младший из братьев. ‒ Ты разгуливаешь по округе с этой штукой и глушишь детенышей тюленей? Боже! Убери ее, мужик!

‒ Детенышей тюленей? Нет. Кто бы смог поднять руку на этих милашек? Пожалуй, я бы оглушил что-нибудь другое... ‒ он подался к брату, покачивая бедрами так, чтобы член раскачивался из стороны в сторону, ‒ тебя, например. Этим я бы мог тебя поколотить.

Ксавьер с готовностью отпрянул от Зейна, спрятавшись за спинкой дивана, и кинул в брата подушкой, выкрикивая: «НЕ ГЛУШИ МЕНЯ! НЕ ГЛУШИ МЕНЯ!» ‒ с намеренным акцентом.

Я не могла не захихикать, ведь Зейн так и прыгал вокруг с голым задом, гоняясь за братом, а его массивный возбужденный член шатался и раскачивался взад-вперед, как мачта парусника в непогоду.

‒ Готовься к встрече с дубинкой, малыш, ‒ сказал Зейн голосом даже более низким и грубым, чем его естественный бас, карабкаясь на диван следом за братом и насмехаясь над ним.

‒ Клянусь Богом, если ты не уберешь этого долбаного монстра от моего лица, я создам тебе аккаунт в Грайндр и раздам всем озабоченным геям твой номер телефона, ‒ пригрозил Ксавьер.

Это сработало.

Зейн отскочил от дивана, прикрывая свою анаконду подушкой:

‒ Ты не посмеешь.

Ксавьер пропустил пальцы через хаос своих кудряшек, убирая их с глаз.

‒ А ты проверь, коммандос. Ты потонешь в геях прежде, чем успеешь сказать «пуск».

Я поняла, что это отличный шанс сбежать, ведь Зейн отвлекся на младшего брата. Я выскользнула за дверь, пока Зейн был сконцентрирован на Ксавьере, на цыпочках спустилась по ступеням и вышла в темный бар.

Я добралась до запертого входа в бар прежде, чем Зейн заметил мое отсутствие.

‒ Вот черт, она уходит.

‒ И кто она, узница? ‒ услышала я вопрос Ксавьера.

Ответа не последовало, но я услышала его шаги на лестнице, когда повернула запертый замок:

‒ Мара, подожди!

Я не стала ждать, ведь, если бы замешкалась, все снова кончилось бы моими руками на его члене, тогда я бы точно никогда не ушла.