Засранец Бэдд

У морских котиков есть одна особенность: они так просто не сдаются. Я вышла наружу и сделала добрых двадцать шагов вниз по улице, заставленной грудами использованных одноразовых стаканчиков, мешками с мусором, перевернутыми складными столами, тележками полными сложенных стульев, мусорными ведрами, заполненными пустыми бутылками... все последствия адской вечеринки. Они оцепили целый квартал вокруг бара и планировали уборку этим утром. Впрочем, с учетом того как напились некоторые из братьев Зейна, скорее всего пройдет не меньше нескольких часов прежде, чем улица вернется в норму. Не говоря уже о том, что придется что-то решать с братом, который был ранен прошлым вечером, его имя Бакстер, если не ошибаюсь. Кто-то отвез его в больницу, чтобы наложить швы на ногу после того, как они с Зейном упали на какое-то стекло. Насколько я могла судить, Зейн не слишком пострадал, по крайней мере, не жаловался прошлой ночью, когда мы занимались сексом.

Я уже добралась до ограждения, когда Зейн меня догнал, к счастью, на нем была пара баскетбольных шорт. Хотя, думаю, они не сильно помогли, поскольку у него все еще был достаточно большой стояк, чтобы натянуть шорты, хотя его возбуждение, казалось, чуть уменьшилось.

Он перепрыгнул через барьер и положил руки мне на плечи, чтобы остановить:

‒ Почему ты так спешишь уйти?

‒ Почему ты так настаиваешь на том, чтобы я осталась? ‒ парировала я. ‒ Это был отличный секс, но... ‒ я пожала плечами, надеясь, что он примет это в качестве невербального объяснения.

‒ Но что? ‒ требовательно спросил он.

Что ж... нет, он не собирался это принимать.

‒ Но я ухожу, ‒ вздохнула я, ‒ что, собственно и делаю.

‒ Что, если я мчался как раз, чтобы попросить тебя остаться на несколько дней? ‒ В его темных глазах не было коварства, ни намека на зарождающуюся сволочность.

Но вообще-то, по моему опыту, сволочи имеют свойство проявляться тогда, когда ты меньше всего этого ждешь, зачастую без предупреждения, и только убедившись на все сто, ты наконец заглядываешь в прошлое и замечаешь тревожные звоночки, на которые стоило обратить внимание раньше. Следовательно, я ухожу раньше, чем сволочь получит шанс проявиться.

Я поднырнула под барьер, будучи слишком низкого роста, чтобы перешагнуть, как это сделал он.

‒ Не-а.

‒ Как с тобой трудно, ‒ зарычал он от отчаянья.

‒ Ты даже не имеешь представления насколько, ‒ ответила я, продолжая идти.

‒ Может, я хочу это знать.

‒ Не выйдет. Мой вариант сложности... не то, во что бы я стала кого-то просвещать. ‒ Я продолжила идти, игнорируя Зейна, который от меня не отставал: босой, без рубашки, и слишком чертовски сексуальный в предрассветном сумраке, лучше кого бы то ни было, по крайней мере, для меня.

‒ Знаешь, ‒ сказал он, наконец, остановившись, ‒ меня обвиняют в надменности, и теперь, полагаю, я, в конце концов, ощутил вкус того, что имеется в виду.

Я остановилась, вихрем повернувшись к нему лицом.

‒ Я надменная? Правда? Ты мудак.

‒ Ага, может быть и так. ‒ Он воспользовался моим молчанием, чтобы преодолеть расстояние между нами. ‒ Но, по крайнем мере, я честен.

‒ А я нет?

‒ Не-а. ‒ Он постучал по моему носу. ‒ Ты врешь, девочка.

‒ Кому? И о чем? ‒ выдала я в гневе и повернулась на каблуках. ‒ И почему ты не можешь позволить мне просто уйти с позором?

‒ Врешь нам обоим о том, почему уходишь, и я не позволю, поскольку не хочу, чтобы ты уходила таким образом.

‒ Да, хорошо, я вру. Меня это устраивает. Но я сказала прошлым вечером, что это должна была быть только одна ночь, без обязательств, без каких-либо странностей с утра, ‒ я обвела нас рукой, ‒ и что это? Это странно. Очень странно. Я думала, ты был настроен на перепих, а теперь ты делаешь это все... неловким.

Он взглянул на меня, приподняв бровь.

‒ Да ты зациклена на всяких неловкостях, не замечала? ‒ он скрестил руки на груди. ‒ И к слову, я не против перепиха, просто... мне мало одного раза.

‒ Зейн, это не...

‒ Но если ты так настаиваешь на уходе, ‒ перебил он меня на полуслове, ‒ я позволю тебе уйти, больше никаких странностей.

‒ Правда? ‒ спросила я, приподняв бровь. ‒ Вот так просто?

Он передернул плечами.

‒ Так просто.

Искушение, ты дрянная стерва.

Но я сильная женщина, и раньше сталкивалась с искушением. Сгорала и от него тоже, так что... да. Я ушла.

‒ Было приятно с тобой познакомиться, Зейн Бэдд.

‒ Аналогично, Мара.

Я шла, в голове пульсировало, а живот скрутило от похмелья, мимо доков с водой по левую руку, не уверенная, куда шла, поскольку по-прежнему не могла вспомнить, зачем, блин, я вообще оказалась в Кетчикане. Было сложно заставить мой уход выглядеть стремительным, когда я понятия не имела, куда иду, но очень старалась, черт возьми.

Блок, второй, третий... Я продолжала ждать, что он появится позади со своим низким сексуальным голосом, но он этого не сделал. Он действительно просто позволил мне уйти.

Ублюдок.