Заставь меня ошибиться

Пока нас по очереди представляют жене мэра Андсерсона — Имоджин, — та радушно улыбается, уверяя в приятности знакомства, но все равно кажется холодной и далекой. В ответ Гастон совершенно непринужденно целует ее руку, точно так же, как и мне в машине. Манеры он, должно быть, впитал с молоком матери. И, словно в насмешку, стоит мне об этом подумать, как он нее слишком уместно прижимает меня к своему бедру, да так тесно, что я чувствую движение мышц под тонкой шерстью его костюма. Наверное, будь мы действительно женаты, дели спальню годами, я бы и внимания не обратила, но, поскольку реальной близости между нами нет, хаос ощущений вышибает из реальности, не давая сосредоточиться на разговоре. Улавливаю лишь ничего не значащие обрывки фраз, а сама панически думаю о том, что не хочу хотеть Гастона! За период детской влюбленности в него мне до сих пор хочется хлопнуть себя по лбу. В особенности за то, что он о ней прекрасно знал…

— Вы позволите? — вклинивается Гастон в обмен любезностями между мэром и Лео, указывая на картину напротив лестницы.

— Чувствуйте себя как дома, — отмахивается Андерсон, явно не склонный к излишним расшаркиваниям.

А Имоджин добавляет:

— Если желаете, мы можем показать вам и другие картины в доме. Но чуть позже.

— Мы с радостью, — охотно соглашается Гастон за всех. — Но вы не ждите, мы обязательно догоним.

Он насильственно разворачивает меня лицом к картине и твердо кивает Лео, веля следовать в гостиную… Так на меня и нисходит озарение в виде рисунка операции. Симпатичный, компанейский парень, являющийся простоватым братом-электриком при молодом, но талантливом архитекторе дополняет нашу компанию неспроста. Как неспроста Гастон вздумал познакомиться поближе с единственное незамужней дочерью мэра — Кили. Он надеялся, что скучающая, одинокая девушка клюнет на Лео. Но на горизонте нарисовалась мисс Праер, которой слишком понравился неудачливый сводник с обручальным кольцом на пальце, и перетянула все внимание на себя, спутав Гастону карты.

— Да ты же просчитался, — шепчу я в ухо спутнику, хоть и понимаю, что умнее было бы промолчать. — С Лео! Думал, что Кили на него клюнет, а вместо этого появилась Донна и прилипла, как банный лист, к тебе!

— Только сейчас это поняла? — спрашивает он весело. — Что-то ты витаешь в облаках! — Но не злится, а лишь насмехается.

— Ну и что ты теперь собираешься делать? Возвращать события в нужное русло? — спрашиваю.

— Как сказать, Тая. Первое впечатление, конечно, испорчено, однако надежду терять рано. Пусть Лео не самый обаятельный парень на свете, но он новенький в месте, где все друг друга знают с пеленок. Кили должна заинтересоваться.

— Кили — божий одуванчик, а Лео попросту отталкивает. Зря ты возлагаешь на него все надежды.

— Не все, — пожимает Гастон плечами. — Я же просил тебя с ней подружиться. То есть у нас осталась всего одна проблема — мисс Праер. И решить ее можно запросто: продемонстрировав, что ей не на что надеяться.

И наклоняется ближе.

— Донны здесь нет, — напоминаю тихо.

— Мы в маленьком городке, Тая. Здесь ничего не скроешь. Скоро сама убедишься.

С этими словами он приподнимает мой подбородок для поцелуя. Намеренно сдержанного. Но не простого и целомудренного прикосновения теплых губ, а… ласки. Той, которую всегда хочется превратить в нечто большее. Чуть качнуться вперед и поддаться искушению, приоткрыть рот, почувствовать нечто более интимное, чем намеренно медленное движение губ. Ведь нет ничего привлекательнее слова «нельзя», а Гастон — мое нельзя по множеству причин. Все, что с ним может случиться, никак не укладывается в разрешенное уставом бездушное снятие сексуального напряжения простым, как дважды два, способом. Комиссия на этот счет непреклонна. Наши главные упорно делают вид, что у преступившего закон человека не существует чувств, что все мы — бездушные монстры. Я же считаю, что они судят по себе. Они черствые снобы, они забыли о том, что значит человечность, они поступают с нами как с разменными монетами. Имена и лица в досье — вот кто мы для них. Уж точно не люди. И во всей этой четкой схеме есть только один огрех: Гастон. Он тот, кто и пользуется доверием, и нет, тот, кто воспитывает членов команды, руководит проектами, но сам находится под постоянным надзором. Не потому ли, что не укладывается ни в какие рамки? Профессиональный, но человечный. Воспитанный, но жесткий. Свободный, но живущий по уставу по собственному выбору… Слишком сложный, чтобы понять или контролировать.

Когда-то давно я не смогла его понять и решила держаться как можно дальше, а затем годами прекрасно жила со своим выбором, пока Лео не затолкал меня в машину и не привез в Мичиган обманом. Так обидно об этом думать!