Заставь меня ошибиться

Как и обещал, куратор помогает мне спустить велосипед по ступеням крылечка, а затем выкатывает на подъездную дорожку. Я же пытаюсь не очень явно демонстрировать свое воодушевление. Интуиция подсказывает, что только что мы сдвинулись с мертвой точки, и теперь задание покатится, как снятая с ручника машина — с горки. В какую сторону — вопрос, но точка перегиба пройдена, и дальше пойдет легче: куратор дает добро на решительные действия. Это по мне. Быть приятной и располагающей, как хищный цветок, поджидающий муху, — не для меня. Я предпочитаю американские горки с конечной станцией «сущий ад». Этому городу необходима хорошая встряска, и мы ее только что пообещали.

— Не сияй так. Обычно при упоминании адвокатов люди не радуются, — усмехается куратор и прислоняет велосипед к забору дома. А потом зачем-то начинает натягивать мне на голову дурацкий маленький капюшон куртки — из разряда тех, которые не идут никому.

— Прекрати, — начинаю отбиваться от рук Гастона и пытаться убрать с лица волосы.

— Ты вся промокнешь уже через десяток футов и станешь напоминать пугало. Я выбирал себе красивую жену не для этого.

Он улыбается, но внутри меня холодно-холодно от таких слов.

— Все пытаешься дотянуть меня до идеальности? — спрашиваю. И, отмахнувшись: — Забудь. Я приму твои пожелания к сведению. А пока попробую совместить приятное с полезным и узнать что-нибудь о детективе Фросте.

— Спасибо, — улыбается куратор, а затем прижимает мой лоб к губам. Именно так — не наоборот. Он своего добился и теперь доволен.

Должно быть, со стороны мы смотримся милее некуда, но едва выдержав необходимую паузу, я делаю шаг назад и, неловко махнув на прощание рукой, с ходу запрыгиваю на велосипед. Чертов Гастон. Что, все-таки, у него на уме?

Не думаю, что в моей жизни был день, когда бы я выпила кофе больше, нежели сегодня. Дождь полил еще до того, как я добралась до первого условленного места — дома миссис Хастингс, потому я приехала к ней настолько мокрая и несчастная, что престарелая грымза ахнула, вручила мне три полотенца, а потом налила целый бассейн кофе. Мы с ней просидели за столом, пережидая дождь, целых полтора часа, сплетничая и по очереди почесывая за ухом легендарную белоснежную леди Макбет.

Не знаю, кому пришло в голову назвать кошку именно так, но эта особа имени не посрамит… Идти ко мне на мокрые коленки она отказалась, да еще наградила презрительным взглядом. Не выдержав, я рассмеялась. Кошка напомнила мне солисток из штаба, которые были уверены, что в их ряды затесалась самозванка и считали своим долгом устроить полноценный моральный прессинг. Но, тем не менее, миссис Хастингс решила, что ее питомица меня признала и даже любезно поведала некоторые подробности из жизней местных жителей, о которых в противном случае предпочла бы умолчать… Да-да, так и сказала.

Но самое важное, что я вынесла из разговора с ней — то, что детектив Фрост является деверем миссис Лайт.

Не знаю, как после такого открытия тотчас не сорвалась с места и не побежала делиться новостями с коллегами, но весь остаток дня провела как на иголках. А если еще учесть, что остальные жители городка, которых я посетила, тоже расплачивались со мной кофе, когда я влетела в двери особняка, меня аж трясло: руки дрожали, а сердце билось у горла. Только здравый смысл подсказал, что лучше не являться к Гастону в кабинет до того, как приведу псебя в порядок. И целых пятнадцать минут я простояла под душем в ожидании, чтобы перестало покалывать пальцы ног, отчего потом так спешила к куратору, что, уже направляясь в его кабинет, обнаружила, насколько плохо размазала крем по лицу.

Но, занеся руку для стука, остановилась, услышав искаженный динамиками голос Ив:

— Гастон, если тебя в штабе нет, то что здесь делать мне? Я покину Новый Орлеан завтра же. Дома мне комфортнее. Потом, когда ты вернешься с задания, я тоже приеду и сделаю операцию. Так будет логичнее. Кроме тебя я здесь почти никого не знаю, а отношение к солисткам… сам знаешь какое.

— Ив, тебе нужна помощь психолога. И не постороннего, а из медцентра, чтобы можно было все рассказать начистоту. Я не позволю тебе уехать до того, как получу положительное заключение о твоем психоэмоциональном состоянии.

— Гастон, какое заключение? Меня не впервые избили. Это случалось даже до того, как я попала в команду. В тюрьме почти всех бьют.

И она права. Меня тоже били.

Именно это стало официальной причиной моего перевода в отдельную камеру. Девочка, метившая в официантки, закономерно не могла за себя постоять, и скидку мне не сделали.

— Позволь мне осмотреть синяки, — велит Гастон.

— Зачем? — чуть помедлив, спрашивает Ив.

— Я хочу понять, нужно ли назначить тебе полное обследование. Если есть гематомы в области мягких тканей, я буду вынужден назначить тебе сканирование всего тела.

— Я чувствую себя нормально, — отчего-то упрямится Ив.