Заставь меня жить

- Тебя без сознания обнаружили эльфы у входа в кухню, сразу же сообщили об этом Дамблдору. Мы, конечно же, поспешили в Больничное крыло. То, что творилось с тобой в эти пять дней…

Я ошарашено выдыхаю и во все глаза смотрю на друзей.

- Пять дней?! Я не ослышался? - переспрашиваю, быстро моргая в неверии.

- Нет, ты не ослышался, - вдруг откликается Рон. Он отталкивается от спинки кровати, прячет руки в карманах джинсов, внезапно посерьёзневший, продолжает. - Дамблдору даже пришлось наложить на тебя Обездвиживающие чары, чтобы ты попросту не упал с больничной койки. Ты никак не хотел приходить в сознание, метался и заламывал руки, зажмуриваясь, мычал что-то совершенно нечленораздельное. Мадам Помфри бессильно опустила руки, потому что ни магия, ни колдомедицина не смогла помочь. Директор предположил самое страшное, и Гермионе удалось узнать, что. Кто-то проник в твоё сознание, очень плотно обосновался там и не желал отпускать. Всё, что нам оставалось, - это только ждать. Вот, мы дождались…

Друг выдыхает, как после длинного забега, и опускается на другой край моей койки.

Мне требуется несколько минут, чтобы переварить только что услышанное.

Скрип многострадальной двери заставляет нас вскинуть головы.

Гермиона врывается в больничное крыло подобно вихрю торнадо. Громко ахнув, она прямой наводкой падает в мои объятия, крепко обнимает меня и шепчет:

- Гарри, хвала Мерлину, ты очнулся! Дважды ты заставляешь меня волноваться под дверями Больничного крыла!

Невилл и Рон тихонько переглядываются и тепло улыбаются, а мне, наконец, удаётся улыбнуться в ответ.

- Кстати, нам надо собираться: завтра утром мы уезжаем в Лондон.

- Не понял? - откликаюсь я, удивлённо выгнув брови.

Гермиона отстраняется, смахнув слёзы, лучезарно улыбается и отвечает:

- Послезавтра Рождество, Гарри. Мы едем в Нору.

* * *

Знание того, что теперь Реддл может в любое время суток стать полноправным хозяином моего сознания, нисколько не радует и ухудшает мой и без того нерадостный настрой. Я не сразу смог осознать всю серьёзность своего положения. Что если это случится посреди Кингс-Кросса? Да, я буду не один, но бедные мои друзья, если им придётся что-то делать с телом, корчащимся в ментальных муках.

Однако и это не самое страшное. Теперь в моей голове есть новый царь и бог. Вот что самое страшное.

Том не давил на мой разум, разве что вызвал из памяти летние воспоминания и показал обрывки своих, но даже это заставило моё тело страдать. Что если в следующий раз он вздумает травмировать моё сознание? Я мало что знаю о подобных вторжениях, но подозреваю, что подобным образом человека можно свести с ума, как минимум. Я уже не говорю о возможности никогда больше не очнуться.

В тот же день, когда я пришёл в себя, Дамблдор приглашает меня в свой кабинет.

- Боюсь, что сейчас мы столкнулись с очень большой угрозой твоей жизни, Гарри. Ещё большей угрозой, чем была в августе, - тяжело произносит директор, едва я опускаюсь в гостевое кресло, уже успевшее стать привычным. - Проникновение в сознание, проведённое столь искусным окклюментором, очень и очень опасно не только для самого сознания, но и для тела. Хорошо, что эльфы обнаружили тебя и мы смогли вовремя прийти на помощь. Волдеморту удалось нащупать твоё уязвимое место, и теперь он сполна воспользуется своим открытием. Даже лишённый постоянной материальной оболочки, он остаётся сильным волшебником.

Механически киваю словам директора, тревожно теребя ни в чём не повинную обёртку от конфеты. Когда я, наконец, замечаю это, то поспешно откладываю обёртку и сжимаю пальцы в кулаки. Конечно же, это действие не ускользает от внимательного взгляда Дамблдора. Поджав губы, он качает головой в ответ на собственные мысли и вкрадчиво интересуется:

- Я вижу, тебя беспокоит ещё что-то.

- Видите ли, директор, я не совсем понимаю… - выдыхаю, ёрзая в, казалось бы, удобном кресле. - Чтобы проникнуть в сознание другого человека, проникающий должен быть в непосредственной близости, так?

Дамблдор медленно кивает, вероятно, понимая, к чему я клоню.

- В данном случае, меня и Реддла разделяет огромное расстояние, более того, он потерял свою телесную оболочку. Я догадываюсь, каких сил ему стоит его сегодняшнее положение, поэтому шанс проникнуть в моё сознание, полностью отключить меня от внешнего мира практически сводится к нулю.

- Теоретически, да, - вздыхает директор через некоторое время, - но на деле картина более чем удручающая.

Мы смотрим друг на друга бесконечное количество секунд, словно боясь озвучить самые страшные догадки. Наконец я не выдерживаю.

Притянув колено к груди, опускаю взгляд на видавшие виды шнурки в кедах и тихо произношу:

- Между нашими сознаниями существует прочная связь. Очень прочная, директор, и мы не можем более это отрицать.

Стоит ли говорить, что никакие доводы Дамблдора не смогли меня переубедить?..