Заставь меня жить

- Это что тогда получается: вы с самого начала знали, что Волдеморт не может умереть, знали, что моя семья беззащитна, доберись он до нас, и только по какой-то счастливой случайности мне удалось выжить. Вы также знали, что он в любом случае воскреснет, и сколько ни старайся, сколько его не убивай, он всё равно будет жить, а у меня вряд ли будет второй шанс. Вы. Всё. Знали. И молчали, делали вид, что сталкиваетесь с этим впервые, да и не только вы, наверняка Дамблдор и Орден были в курсе всего, лишь один я, как последний дурак, ничего не знал!

Гнев в дуэте с обидой застилает глаза, горло сжимается то ли от подкатывающих слёз, то ли от переизбытка эмоций, постоянно обрывая голос, и я не замечаю, что в конце тирады уже хриплю. Новое знание бешено бьётся о стенки черепной коробки, стремясь выскочить самым нетрадиционным способом и разнести к чёртовой матери вскипевший мозг, бешеный стук сердца оглушает, а колени начинают подгибаться. Как в жарком мареве, я вижу, что Снейп встаёт с кровати, плотно сжимает губы, подходит ко мне и неприятно сдавливает плечи. С трудом мне удаётся понять: моя речь выглядела как неприкрытое обвинение профессора во всех смертных грехах, но как иначе можно истолковать то, что меня намеренно держали в неведении?

- Теперь слушай меня внимательно, - цедит профессор сквозь зубы, и его металлическому тону может позавидовать весь мир, - да, я и Дамблдор действительно знали, что Реддл бессмертен, и только. Ни Орден, ни твои родители, ни кто-либо ещё этого не знал. Мы с директором из кожи вон лезли, чтобы не допустить твоей встречи с Тёмным Лордом. Тебе напомнить, что ты сам спровоцировал её, что твоё безрассудство подставило тебя под смертельный удар? То, что тебе удалось выжить, - огромное везение, которым ты обязан своей матери.

- Но зачем вы всех обманывали? Зачем создавали видимость борьбы с тем, с кем это бессмысленно? - выкрикиваю я, и мой голос вновь предательски срывается на последних словах.

Снейп отпускает меня ровно на столько, чтобы успеть наложить звукоизоляционные чары на комнату и вновь вцепиться в мои плечи.

- Мы защищали вас, а не создавали видимость, дурень!

- Но зачем лгать? Зачем лгать мне?! После того, как я чуть не отправился на тот свет, пускай по собственной вине, а Волдеморт исчез, почему вы говорили, что не знаете, где он и как ему удалось выжить?

Я уже не забочусь о голосе, который дрожит и ломается от переполняющих его эмоций, быстро-быстро моргаю и вглядываюсь в грозное лицо Снейпа.

- По-твоему, было бы лучше, если бы я сказал, что тебе удалось выжить от руки того, кто всё равно не может умереть, и мы пока не знаем, как можно его уничтожить? - его глаза опасно сужаются, отчего по моей спине проносится стая обезумевших мурашек.

- Это лучше, чем лгать, - бурчу, а он так сильно встряхивает меня, что я вцепляюсь в его предплечья и чуть зубами не клацаю.

- Да что же ты заладил?! Пойми, на тот момент это был единственно возможный выход. Или ты забыл, в какой депрессии пребывал? Как чуть не бился в истерике? Как был бледнее самой смерти? Как сходил с ума от нового знания? Тебе надо было ещё добавить «радостную» новость о том, что ты имеешь дело с бессмертным магом, желающим твоей смерти, да? Ты этого хотел?

Я еле дышу и во все глаза смотрю на мрачного профессора, цепляюсь взглядом за жёсткие черты его лица, с трудом осмысливаю услышанные слова, пока собственные губы не начинают предательски дрожать, и я понимаю, что не могу вымолвить ни единого слова.

Видимо, Снейп ожидал это меньше всего, раз его лицо мгновенно разглаживается и всего на секунду приобретает выражение чистейшего замешательства. Правда, он без труда возвращает себе самообладание и ведёт меня к кровати. Я чувствую себя безвольной тряпичной куклой, когда он усаживает меня на твёрдый матрац, зачем-то даёт в руки большую подушку, которую я, впрочем, тут же обнимаю, как самое дорогое создание на свете. Над чем-то поразмыслив, он подходит к письменному столу, с громким скрежетом выдвигает нижний ящик и извлекает оттуда резной пузырёк с зельем.

Я не замечаю, как рядом со мной появляется ещё одна кружка чая с мёдом и лимоном. Профессор присаживается по правую руку, совсем близко, так, что я ощущаю исходящее от него тепло. Он не спешит отставлять флакон с зельем, всё так же держит его в руках, а его голос, неожиданно мягкий и обволакивающий, успокаивает не хуже чудодейственной настойки.

- Послушай меня внимательно, Гарри. Ты прав в том, что мы несправедливо обошлись с тобой, до сегодняшнего дня скрывая правду, но подумай, как бы ты поступил, если бы оказался на нашем месте?

Я поворачиваю голову в его сторону и чуть не задыхаюсь от столь открытого взгляда, от черт его лица, не искажённых отрицательными эмоциями, от волнующего и почти родного тепла и от приятной тяжести руки на моём плече, что создаёт странный эффект защищённости.