Заставь меня жить

Тихо посмеявшись, мы почти одновременно встаём со стульев, чтобы заварить чай, несколько раз цепляем друг друга локтями, Гермиона чуть не рассыпает заварку, когда я шутки ради тыкаю кончиком ложки ей в бок. В отместку она грозится подсыпать соли в мой чай, но я прекрасно понимаю, что это тоже всего лишь шутка.

Когда над нашими кружками вздымается лёгкий пар, а Гермиона находит в шкафу остатки рулета с миндалём, я рассказываю ей всё то, что смог узнать от Снейпа. Подруга слушает меня с серьёзным видом, иногда её брови сходятся к переносице, что так контрастирует с той открытой беззаботной улыбкой, которую я видел несколько минут назад.

- Неудивительно, почему мы так и не смогли продвинуться в расследовании загадочного беспамятства Леотрима. Да что мы: ни Артур, ни бармен Ларри не помогли бы нам, - сетует Гермиона, отщипывая кусочек от рулета и отправляя его в рот.

- К счастью, я смог отговорить вас от этой ужасной затеи выбраться в Лондон. Хоть и в самый последний момент, - вздыхаю, устремив взгляд на дно кружки.

- Теперь я думаю, что нам вряд ли бы это удалось, - добавляет подруга, я согласно киваю.

Несколько минут проходит в молчании: Гермиона обдумывает полученную информацию. Допив чай, девушка относит кружки в мойку, возится с ними несколько секунд, как вдруг шум воды резко прекращается. Хлопнув по мойке, она поворачивается ко мне, и на её лице застывает выражение искреннего непонимания.

- С ума сойти, как так можно: превратить лучших друзей в своих же рабов! Да, я понимаю, Пожиратели Смерти себя рабами не считают, но рассуди сам: пробыв неизвестно где семь лет, Реддл возвращается в Лондон, и всё ради чего? Чтобы призвать друзей, которые за это время успели начать новую жизнь, и поставить перед ними ультиматум, мол, «вы знаете мою тайну, значит, вы обязаны служить мне, иначе вам и вашим близким не выжить».

Гермиона хочет ещё что-то добавить, но, видимо, эмоции зашкаливают, поэтому она всплескивает руками и смотрит на меня в поиске ответа.

Я тяжело вздыхаю в знак того, что также не понимаю, как подобное возможно. Протерев полотенцем кружки, возвращаю их на полку, а Гермиона внезапно спрашивает:

- Как давно ты помнишь Снейпа?

Слегка сбитый с толку, смотрю на подругу, а она терпеливо поясняет:

- Он - единственный из друзей Реддла, кто был знаком с твоей семьёй с самого начала, но ты наверняка помнишь его не с рождения. Может, мама что-то рассказывала тебе о нём.

- Ты права, я помню его лет с девяти, не раньше, и теперь понятно, почему: он был в Албании вместе с Реддлом и остальными. Летом, за два года до того, как получить письмо из Хогвартса, я впервые увидел его. Как сейчас помню: я играл за калиткой, как вдруг где-то позади раздался громкий хлопок. Обернувшись, я с детской непосредственностью и любопытством уставился на незнакомого мужчину в чёрном облачении, но как он смотрел на меня: с подозрением и лёгким замешательством. Тогда я не осознал всего спектра эмоций этого человека, но сейчас понимаю: он увидел во мне черты моего отца, Джеймса. Снейпу не составило труда выстроить логическую цепочку и довести её до определённого умозаключения. Потом появилась мама, которая вначале замерла на пороге - представь, она не видела его почти восемь лет - и только потом бросилась к давнему другу. Так и состоялась наша первая встреча. После этого он проводил у нас каждое лето, а через два года я попал в Хогвартс, где он был и является нашим преподавателем.

Замолчав, ловлю немного грустную улыбку Гермионы, но улыбнуться в ответ не получается. Пошевелив вихры на моём затылке, она отходит к окну и замирает в ярком прямоугольнике солнечного света.

В память девятилетнего ребёнка отчетливо врезалось воспоминание о маме, обнимающей Снейпа. Я долго задавался вопросом: кого ещё, кроме папы, мама может обнимать с такой бесконечной нежностью? И как этот незнакомый мужчина может отвечать ей не менее трогательным объятием?..

Потом мне, конечно же, объяснили, что профессор «много лет странствовал», прежде чем вернуться обратно, и только сейчас я узнаю подлинную историю.

Приглушённые голоса и шаги по лестнице дают нам понять, что остальные жильцы дома уже проснулись.

- Всё будет хорошо, Гарри, - мягко произносит Гермиона то ли для того, чтобы успокоить меня, то ли в попытке успокоиться самой, но я всё равно доверительно улыбаюсь ей и кивком даю понять: «Именно так и никак иначе».

Рон и близнецы, до сих пор одетые в пижамы, птицами слетают на первый этаж и рассаживаются на стульях, как на жёрдочке, слегка заспанная миссис Уизли приветствует всех тёплой улыбкой, а меня даже гладит по взлохмаченной макушке и принимается готовить завтрак. Джинни забирает последний кусок рулета с чаем и вместе с Гермионой уходит наверх, чтобы подготовиться к предстоящей поездке. Обменявшись парой шуток с Роном, я хлопаю друга по плечу и поднимаюсь в свою комнату.