Заставь меня жить

Возмущённо вздёрнутая бровь становится красноречивым ответом, но, видимо, я совсем умом тронулся, раз это нисколько не пугает меня. Плавно подавшись вперёд, облокачиваюсь на край стола и пристраиваю подбородок в сгибе локтя. В таком положении получается, что я смотрю на Снейпа снизу вверх, и вид у меня, готов поспорить, бесконечно преданный.

Конечно, он прекрасно понимает подоплёку моего вопроса. Его принципы, через которые он не собирается переступать. Мерлина ради, я тоже пообещал себе, что и пальцем не пошевелю, как бы ни было велико моё желание находиться в его личном пространстве, но зачем тогда он прикасается ко мне, думая, что я не смогу это почувствовать? Для такого педантичного и организованного мужчины, как он, подобное поведение выглядит жутко нелогично. Ему далеко не семнадцать лет, как мне, когда всё можно списать на возраст и бурлящие гормоны, поэтому дело явно в чём-то другом.

- Ты даже не представляешь, какую недопустимую черту переступаешь, но как ни странно, я согласен. Мы оба заняты днём. Если, конечно, ты не слишком беспокоишься о собственном режиме.

А он даже не представляет, как мало я думаю о собственном режиме, когда слышу его положительный ответ.

Глава 27

You should never be afraid

You're protected from trouble and pain…

(Muse «Hoodoo»)

Гермиона потрясающе играет на фортепиано. Почти так же хорошо, как мама.

Тонкие девичьи пальцы порхают по пожелтевшим от старости клавишам, инструмент охотно отзывается на прикосновения, рождая на свет красивую мелодию (прим. автора: Гермиона исполняет «К Элизе» Л. В. Бетховена). Голова подруги немного наклонена вбок, волнистые пряди волос вспыхивают ярко-медным цветом в солнечных лучах. Идеальная осанка, выдвинутые вперёд руки, плавный изгиб пальцев - всё это сквозит такой лёгкостью и непринуждённостью, что я замираю на последних ступенях.

Чуть меньше недели проходит с Рождества, завтра Новый Год. Ребятам быстро надоедает находиться в четырёх стенах, поэтому сегодня они отправляются в Лондон, а я беру с них обещание привезти что-нибудь вкусное из магазина сладостей. Жаль, что я не могу поехать с ними, - правда, вечерние рассказы Снейпа компенсируют этот недостаток. К тому же Гермиона не забыла о своём обещании помочь мне с экзаменами, которые я пропустил из-за того, что находился без сознания благодаря вторжению Волдеморта в мой разум. Последние дни подруга только и делала, что бегала за мной с учебниками в руках. Ну как бегала…я не сопротивлялся. В конечном счёте, кому из нас двоих это нужно? Таким образом, я оказался готов практически ко всем экзаменам в кратчайшие сроки, остался только самый сложный - зельеварение. Вчера вечером девушка принесла мне свой учебник по этой дисциплине с собственными пометками на полях и два варианта контрольной работы, которые она каким-то чудом смогла выпросить у Снейпа сразу после успешной сдачи экзамена.

До отъезда в Хогвартс осталось три дня (если считать сегодняшний), поэтому я вполне успею подготовиться.

Сегодня я просыпаюсь на удивление рано - солнце только-только начинает выглядывать из-за кромки снежного поля - и, чтобы не терять времени даром, спускаюсь на кухню, чтобы выпить чай, а заодно почитать учебник. Именно здесь я застаю Гермиону за фортепиано. Когда-то давно, в моём глубоком детстве мистер Уизли привёз домой этот инструмент, а почти через неделю похожий появился у меня дома в Годриковой Впадине. К сожалению, я не обладаю музыкальным слухом, так же как и вся мужская половина семьи Уизли. Лишь Джинни и Молли могут сыграть что-то красивое и мелодичное. И Гермиона.

Половица скрипит под подошвой кед, и музыка прерывается.

- Гарри?

Я прохожу к столу и машу учебником в знак того, что пришёл позаниматься, а подруга понимающе улыбается.

- Не сидеть же мне без дела, пока вы будете развлекаться в Лондоне, - подмечаю без злости или обиды, но Гермиона всё равно заламывает брови в сожалении.

Она оставляет фортепиано, даже не опустив крышку, и присаживается на соседний стул.

- Мне очень жаль, что ты не можешь пойти с нами.

Её интонация такая же мягкая и тёплая, как солнечный свет, постепенно проникающий в кухню через высокие окна. Вот он аккуратно подкрадывается к большой плетёной корзине с яблоками, играет на их ярко-красных бочках, а потом по-хозяйски располагается на лестнице, подсвечивая кружащиеся в воздухе микроскопические пылинки. Я наблюдаю за их танцем несколько мгновений, прежде чем перевести успокаивающий взгляд на Гермиону.

- Мне жаль не меньше твоего, поверь, но что я могу поделать. Нет ничего страшного в том, что я останусь и приготовлюсь к экзамену, - легко похлопываю ладонью по учебнику, отчего немного повеселевшая Гермиона снисходительно хмыкает.

- Ты же знаешь, я приеду и проверю, - задорные ямочки образуются на её щеках, а я театрально киваю с самым умным видом, чем зарабатываю широкую улыбку подруги.