Мне безумно хочется спросить его о том неожиданном поцелуе, но я совершенно не представляю, как это можно сделать. Сам того не замечая, начинаю грызть ногти, а в груди что-то настойчиво скребётся, явно желая выцарапать все лёгкие. Уже через два дня мы вернёмся в Хогвартс, и я больше не смогу часами напролёт находиться в комнате Снейпа. Там граница «преподаватель-ученик» ясно даст о себе знать. Не будет долгих рассказов по ночам, снотворных зелий после нервных срывов и снов практически под боком своего профессора.
Желание остаться в его комнате намертво приковывает меня к стулу, я вот-вот ожидаю услышать что-то вроде: «Тебе надо выспаться», но ничего такого не происходит. Снейп так и стоит у окна, устало глядя на непрекращающийся дождь, а мне становится жаль от того, что я не могу залезть в его голову и понять, о чём он думает. Он прекрасно помнит тот поцелуй, он не может не помнить, и я более чем уверен, что это произошло не случайно. Да, Снейп любит выкидывать подобные штуки, когда я нахожусь на грани жизни и смерти, либо как сегодня. Я не буду говорить, что он странный, непонятный или ещё что-то в этом роде. По-моему, я исчерпал все эпитеты в английском языке. Но одно мне теперь точно известно: он что-то испытывает ко мне, и даже его жуткие предрассудки и прочие преграды не в силах постоянно сдерживать это загадочное «что-то».
- Прошу прощения, что отвлекаю вас от собственных мыслей, но я, пожалуй, пойду.
Мой голос аккуратно пробивается сквозь мысленную завесу Снейпа. Он медленно кивает с отсутствующим видом, и я не без сожаления покидаю его комнату.
Оказавшись у себя, прикрываю дверь и прижимаюсь к ней спиной. Мысли текут вяло и неохотно, взгляд блуждает по затенённой комнате без особой цели, как вдруг останавливается на аккуратном конверте, лежащем посреди стола. Странно, я не помню, чтобы у меня был такой.
Со смесью любопытства и опаски я плавно подхожу к столу, тянусь к тумбочке, на которой лежит волшебная палочка. Прошептав:
- Хедвиг, это ты? - оборачиваюсь к сове в клетке, но птица только деловито отворачивается. Конечно, это не она, ведь окно было закрыто.
Решив, что я всё равно ни до чего не додумаюсь, откладываю палочку и аккуратно распечатываю конверт. Внутри отыскивается прямоугольный кусок точно такого же пергамента, испещрённый мелким почерком. Весьма заинтригованный, я начинаю читать, и чем ниже опускаются глаза, тем большее непонимание захлёстывает меня.
Как только я дочитываю последние строки и вглядываюсь в подпись, пергамент вместе с конвертом чудесным образом вспыхивает ярко-синим огнём. Инстинктивно отдёргиваю руки, но огонь совсем не жжётся, а уже через несколько мгновений от письма не остаётся ровным счётом ничего.
Будто бы его и не было.