Заставь меня жить

Возвращаясь к теме крестражей: вспыли ещё одни весьма подозрительные подробности. После того, как Реддлу стало известно, что Отдел магического транспорта установил связь с Министерством Чехии, он не на шутку всполошился и отправил туда своих людей. Как итог - далеко не самый приятный допрос работников с применением Круциатуса и прочих прелестей тёмной магии. Руководил этим процессом не кто иной, как Барти Крауч-младший, ведь в деле вытягивания информации его методы, как говорят, не знают границ. Теперь Том с удвоенной силой контролирует все перемещения за пределы Великобритании, более того, намеревается в ближайшее время отправиться в Прагу, а затем - в Лион и Турин, чтобы проверить свои крестражи. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: как только он обнаружит пропажу кольца, начнётся настоящая война, а у нас фактически связаны руки. Об использовании портключей теперь не может быть и речи, добираться традиционными маггловскими способами до других городов слишком долго. Остаётся один вариант: связаться с местными органами власти в надежде на сотрудничество, но не факт, что это тоже не всплывёт на поверхность, и тогда Реддлу не составит труда сложить два и два. Чем дальше, тем меньше времени у нас остаётся и тем критичнее ситуация. Мой информатор, как назло, молчит, и мерзкое чувство, смутно напоминающее горечь от предательства, начинает закрадываться в душу. Что, если этот загадочный человек преследовал совершенно иную цель, старался не помочь, а, наоборот, ускорить процесс нашего провала? Навести нас на крестраж, потом сидеть и смотреть на то, как мы оказываемся в тупике, а за спиной - только разъярённый Волдеморт без малейшего шанса на спасение? Такая версия вполне имеет место быть, но всё же какая-то часть меня надеется на лучшее, и я жду не дождусь, когда в моих руках вновь окажется заветный конверт, а внутри - письмо, написанное летящим почерком.

Вокруг начинают сгущаться сумерки, снег меняет свой цвет с ослепительно-белого на глубокий голубой, к линии горизонта подбирается темнота, и я, спохватившись, поднимаю взор на башню с часами: стрелки показывают половину пятого, а это значит, что через полтора часа я уже должен стоять на пороге кабинета Слизнорта.

К сожалению, моим планам на то, чтобы быстро добраться до башни Гриффиндора, не суждено сбыться: в вестибюле я замечаю Джинни, которая рассеянно разглядывает рубины в песочных часах. Вид у неё такой, будто она пытается решить особо сложную задачу, какая явно ей не по зубам, и связана она вовсе не с количеством драгоценных камней в часах. Настроение, едва успевшее подняться, мгновенно падает, потому что я готов поклясться: её размышления связаны с тем, что случилось между нами в новогоднюю ночь.

Каждая секунда промедления вызывает во мне ещё большие сомнения, я едва догадываюсь сдвинуться с прохода, чтобы не мешать студентам, возвращающимся из Хогсмида. Джинни склоняет голову к плечу и касается виска подушечками пальцев, а в следующий миг я попадаю в поле её зрения. Едва удерживаю себя от того, чтобы выругаться сквозь зубы, когда она вздёргивает подбородок и решительно направляется в мою сторону.

- Поттер, нам нужно поговорить, - бросает она, даже не глядя на меня, и взбегает вверх по ступенькам парадной лестницы, я в досаде сжимаю кулаки и следую за Джинни, печально косясь на проход, ведущий в сторону башни Гриффиндора.

Разговор предстоит далеко не из лёгких.

* * *

Джинни вела себя непривычно холодно: говорила натянуто, формулировки были односложными и наверняка продуманными заранее. В общем, она сделала всё для того, чтобы я почувствовал себя виноватым, хотя, по сути, так оно и было. Джинни - далеко не глупая, она прекрасно поняла: то, что произошло между нами, не имело под собой достойного обоснования. Откуда ей знать, что она фактически оказалась не в нужном месте не в нужное время. В одном я был безмерно благодарен: она не стала устраивать сцену со слезами, хватанием за руки и, что ещё хуже, криками обвинения, как это любит делать значительная часть девчонок. Она не пожаловалась Рону, как это было в прошлый раз. Она спокойно потребовала объяснений, но при этом у неё был такой серьёзный вид, что я почувствовал себя раздавленным силой её обвинений. Вот только сказать мне было нечего. Да, я серьёзно влип, когда пошёл на поводу у собственных взыгравших гормонов, но как объяснить это Джинни? В том-то и дело, что никак.

В один момент я даже занервничал, когда выяснилось, что тем утром она последовала за мной сразу после того, как я умчался со стадиона в поисках Снейпа. Джинн выскочила следом, но быстро выдохлась. Меня спасло только то, что я ушёл на большое расстояние и догнал Снейпа лишь у самых ворот. Если бы не это…