Застава «Турий Рог»

— А изнуряющий зной, открытая местность, слабость зенитных средств? Наконец, эти проклятые комары, — поспешил на помощь Пашкевич, — настоящий бич божий!

— Не стоит сграживать угры. Черное есть черное и берым не станет. Однако повторения ошибок прошрого нам не простят. Мы обязаны прирожить все усирия дря осуществрения намеченной цери.

— И все же мы отвлеклись, — заметил смущенный Пашкевич. — Позвольте, господа, конкретизировать. Итак, общая задача, повторяю, сводится к тому, чтобы «просветить» участок границы и равнозначную полосу в тылу на отрезке Ляо-Шань — Тонкий Мыс — Медвежье. Акция рекомендована и санкционирована штабом Квантунской армии, согласована со всеми заинтересованными организациями. Окончательный вариант оперативного плана отрабатывается третьим отделом штаба. Думаю, с этим ясно. Дальше анализировать операцию до получения штабных документов преждевременно, для этого созовем расширенное совещание. Сегодня же поговорим о непосредственных участниках операции. Если наш гость не возражает. — Пашкевич слегка наклонил голову в сторону японца. — Послушаем полковника Жихарева. Прошу, полковник.

Жихарев докладывал лаконично, четко; рубил ребром ладони воздух.

— Задача, в общих чертах сформулированная генералом Пашкевичем, осуществляется боевой группой в 40–50 человек, отобранных и тщательно проверенных в деле, имеющих опыт ведения боевых действий в Уссурийской тайге, прошедших специальную подготовку.

Боегруппа укомплектована, вооружена и экипирована полностью. Оружие и снаряжение получено со складов японской императорской армии. При отборе обращалось особое внимание на индивидуальную подготовку, умение вести боевые действия в одиночку. Личный состав боегруппы прошел курс диверсионно-террористической подготовки, люди владеют всеми видами стрелкового оружия, холодным оружием, приемами дзюдо и каратэ, неплохо ориентируются на местности. Семеро неоднократно перебрасывались за кордон и знают зону действия, четверо уроженцы тех мест.

В помощь боегруппе придаются хунхузы Господина Хо, проводники из контрабандистов-спиртоносов[62], изучавшие местность и дислокацию пограничных постов. В качестве вспомогательной единицы боегруппе придается также отряд атамана Мохова…

— Мохова?! — удивился Пашкевич, — Но это господин без принципов и идеалов!

— Иными словами — бандит? И что из того, ваше превосходительство? Цель оправдывает средства, не так ли, капитан?

Маеда Сигеру оскалил фарфоровые зубы, закивал, как игрушечный китайский божок[63].

— И все же постарайтесь внушить господину Мохову, чтобы он держался в определенных рамках, — борясь с охватившим его недовольством, распорядился генерал.

— Слушаюсь. Остается добавить, что командование сформированной боегруппой возлагается на поручика Горчакова.

— Князя? Одобряю. Превосходный офицер.

— Покорнейше прошу простить мое невежество, — вмешался Маеда Сигеру. — Не тот ри это Горчаков, что вместе с генераром Токмаковым усмиряр рабочих Читы?

— Тот самый.

— Хорсё. Очинно хорсё.

Пашкевич поморщился. Генерал Токмаков, один из руководителей белоэмигрантов, обосновавшихся в Китае, жестоко подавил народное восстание, расстрелял тысячи рабочих. Пашкевичу претило столь обильное кровопролитие, но полковник Жихарев не разделял либеральных взглядов шефа: борьба есть борьба.

— Бог вам судья, — смягчился Пашкевич, подумав, что Горчаков, которого он знал, совсем не похож на палача. — Будь по-вашему. Однако прошу запомнить: задание нужно выполнить во что бы то ни стало, от этого зависит, если хотите, престиж белого движения. Поручика все же проинструктируйте как следует: лавры генерала Токмакова нам ни к чему.

Сергей Горчаков, сотрудник «Бюро русских эмигрантов»[64], шагал по тенистой аллее бульвара Утренней Свежести к центру Харбина. В нагретом воздухе плавал тополиный пух, совсем как в родном Липецке.

Провинциальный, заштатный городок, дом с мезонином на тихой окраине, резные наличники окон, — забавный жестяной петух на коньке крыши указывает направление ветра. Белый овальный столик под развесистой вишней, мирно пофыркивает самовар; мед в деревянной кадушке и чай в большой чашке с затейливой надписью «Напейся и засмейся». Вкусно пахнет свежевыпеченным ржаным хлебом и яблоками, волнами набегает, дурманит запах раскрывающегося табака, сонно гудят утомленные пчелы…

В лицо ударил смердящий чад. В залитых кипящим соевым маслом противнях варились морские диковины — моллюски, осьминоги, каракатицы; на высоких треножниках жарились змеи (тьфу, тьфу!); белое, словно курятина, волокнистое мясо покрывалось румяной корочкой. Отдельно приготовлялись деликатесы — тушеная собачина, рагу из оскопленного кота, тухлые черные яйца… В глиняных горшочках аппетитно булькал наваристый суп из морской капусты…