Застенчивость в квадрате

«Мне нравится здесь», – решает его рука, обхватывая мое бедро, нажимая на чувствительную ямку, где соединяются мышцы. У меня вырывается непроизвольный стон, и ладонь на бедре распрямляется, надавливая сильнее. Прижимаясь к нему, ощущаю, как он напряжен. Кожа горит, несмотря на разбегающиеся мурашки. Никогда еще я не ощущала все вокруг с такой ясностью и четкостью, и это чувство накрывает меня с головой, сжигая.

– Я совсем разучился, – признает он, кашлянув. – Да, я никогда ни с кем не спал, но целовался. Правда, это было очень давно.

– Все идеально, – заверяю я. Это поцелуи не Казановы, вкрадчивого, уверенного в каждом отточенном шаге. Меня целует Уэсли, и это новый идеал.

Мы заново знакомимся друг с другом нежными изучающими касаниями, пока дождь не прекращается, пока губы уже не начинают болеть, а тело – требовать большего. Но мы постепенно успокаиваемся сами, оба зная, что это поцелуй, только поцелуй. Остается только гадать, захочет ли он чего-то большего со мной, зайдем ли мы дальше, чем сейчас. Пытаюсь вспомнить, почему это была плохая идея. Прямо сейчас кажется, что плохих идей не существует.

В конце концов я соскальзываю с его колен, и мы выныриваем в совершенно новом мире, уже не том, где когда-то бежали к машине под дождем, и оба не можем понять, куда попали.

Вернувшись за руль, он садится даже прямее обычного. Поглядывает в верхний правый угол лобового стекла, на что-то в небе, отвлекшее его тогда, но я уже не могу отвести глаз от его лица. Он выглядит очаровательно измотанным.

Уэсли Келер определенно что-то чувствует ко мне. Не знаю, насколько сильно или глубоко, но это совершенно точно.

Глава шестнадцатая

Шаткий, отчаянный план прятаться от Уэсли, пока не утихнут мои чувства к нему, оказывается с подвохом, и не одним. Во-первых, очень сложно делать как лучше, когда хочется прямо противоположного. А хочу я снова оказаться с Уэсли и повторить тот поцелуй. Если в обозримом будущем мы собираемся жить под одной крышей и платонически дружить, вряд ли такой вариант подходит. Мне нужна дистанция. Нужно пространство. На завтрак у меня должны быть огромные миски безвкусной сытной моральной стойкости.

Едва зайдя внутрь, я хрипло сообщаю, что мне нужно в душ, он отвечает, что ему тоже, и мысли тут же начинают крутиться в определенном направлении. Направлении с уютными нишами, где любовникам никто не помешает срывать друг с друга одежду. В «Падающих звездах» таких предостаточно. Воображение тут же подсовывает картинку Уэсли под водопадом, похожим на тот, что на нашей фреске. Как он выглядит без одежды, я не знаю, поэтому в качестве основы представляю «Давида» Микеланджело, чья нижняя часть прикрыта виноградной гроздью пенных пузырьков, лопающихся один за другим. Только собирается лопнуть последний, как я врезаюсь лицом в дверь и хватаюсь за пострадавший нос.

Теперь все зависит от него. Очень рассчитываю, что Уэсли снова закроется в себе, опять станет с угрюмым видом ходить туда-сюда и отвечать односложно. Немного повредничать ему тоже не помешает. Может, он оскорбит что-то, к чему я питаю нежную любовь, как пластиковые цветы, которые я засунула в каждую трещинку и скол в доме. Тогда я перестану проводить бессознательные часы с полуночи до восьми утра на улице Красных фонарей в собственном подсознании, на кушетке, позируя для него, как одна из этих французских девиц. Наше притяжение должно испариться без следа. Только так можно спасти эти отношения.

Уэсли – никакого почтения! – не собирается строить профессиональные отношения и благополучно жить в гармонии. Этот безжалостный саботажник неспешно входит в гостиную, как раз когда я вытягиваюсь на диванчике с горячим шоколадом и пультом, намереваясь провести вечер с «Правилами моей пекарни». А он будто специально решил проверить мою выдержку в этом своем кремовом кардигане крупной вязки с узором «в косичку» и темно-серых шерстяных брюках, которые вряд ли надевал больше одного раза. А еще он побрился, и до меня доносятся едва уловимые нотки одеколона, которым он никогда не пользовался. И даже волосы с особой тщательностью пригладил. А я в ярко-розовом комбинезоне и шали с блестками – этакая прикольная няня, которая посидит с его двумя детьми, пока он ходит на изысканные свидания с губернаторшами штатов.

– Эй. В смысле, привет, – с какой-то неловкой искренностью говорит он и проводит рукой по уложенным волосам, тут же сводя все усилия на нет. Ох ты ж, а вот так даже сексуальнее.

Это нечестно.

Уэсли неторопливо подходит ближе, даже не замечая, в какой опасности сейчас находимся мы оба. Прищурившись, смотрю на него со своего красного бархатного диванчика.

– Привет.

– Как дела? Ты…э-э-э… – Мельком взглянув на телевизор, он проводит рукой по стопке книг Вайолет на полке рядом. – Смотришь Нетфликс? – Он начинает аккуратно расставлять книги ровно. «Позволь любви найти тебя». «Как забыть герцога». «Неисправимая сваха».

– Да, – осторожно подтверждаю я.